В небольшой комнатке было устроено нечто вроде импровизированной парикмахерской с зеркалом и кучей приспособлений. Кирилл сел в кресло и вокруг него засуетился небольшой, очень подвижный человек с гладко прилизанными волосами. Он ничего не спрашивал и не советовал, только все время что-то бормотал себе под нос.

По волосам Кирилла прошлась урчащая машинка с десятком блестящих подвижных дисков на конце, потом его лицо протерли влажной холодной салфеткой и обмели каким-то кремом, обмазали чем-то, снова обмели и наконец побрызгали голову чем-то душистым.

Кирилл внимательно посмотрел на себя в зеркало. По большому счету в его облике ничего не изменилось, разве что лицо стало каким-то гладким, чуть слащавым. После процедуры он сам себе напоминал чисто вымытую тарелку.

Зато с Дрыном мастер возился куда дольше. Кирилл чуть не заснул, пока ждал его во дворе. Наконец Дрын вышел, и Кирилл изумленно присвистнул.

Дрын изменился, но нельзя было точно определить, в чем именно. Вроде бы везде было прибавлено и убавлено по капле. Остались те же огромные зубы навыкате, те же патлы болтались по воротнику. По-прежнему Дрын был похож на лошадь, но теперь эта лошадь стала породистой, что ли, облагороженной. Во всем его облике появилась некая значительность.

— Дрын, — тихо проговорил Кирилл. — Что с тобой сделали?

— Что? — встревожился Дрын.

— Да ты знаешь, на кого ты теперь похож?

— На кого?

— Не знаю… На художника какого-то. Нет, на композитора — вот! Тебе только концертом дирижировать.

— Да? — Дрын призадумался.

Кирилл продолжал его разглядывать. Он думал, что сменить бы вьетнамские джинсы и кроссовки на фрак — точно получился бы композитор.

— Нам пора, — сказал Спартак.

Их ждал оранжевый автомобильчик, похожий на игрушку. Окна и кабина водителя были зашторены — похоже, здесь строго следили за тем, чтобы гости не увидели лишнего. Впрочем, Кирилл выглядывал через щелку, но ничего особенного не видел. Вдоль дороги стояли сосны, иногда среди них мелькали деревянные домики.

— Кира, — очень тихо, почти не шевеля губами, прошептал Дрын. — Куда нас везут?

— А тебе не сказали?

— Сказали, но я что-то не понял.

— Бухать, — коротко объяснил Кирилл. — А куда мы с тобой попали, тебе сказали? Или тоже не понял?

— Город будущего, — многозначительно ответил Дрын, но не ясно было, что он под этим понимает. Впрочем, Кирилл полагал, Дрыну все равно, где выпить, лишь бы на халяву.

Их привезли к живописному трехэтажному особнячку, окруженному высоким глухим забором. Перед тем как войти, Кирилл успел прочитать часть вывески:

«Долевое войсковое подразделение открытого типа…»

В просторном холле он вдруг застыл как вкопанный. Вдоль стен неподвижно стояли бионетики в полной боевой экипировке. Спартак вежливо подтолкнул его в спину и предложил идти дальше, но Кирилл попросил задержаться.

Ему хотелось все рассмотреть. Он сразу понял, что бионетики не настоящие — это манекены или что-то вроде восковых фигур. Это была выставка боевых андроидов.

Кирилл пошел вдоль стены. Бионетики были разными. Машка и не говорила, что такие бывают. У одних были устрашающие физиономии — с клыками, выпученными глазами и крючковатыми носами. Другие имели странно изогнутые вытянутые или укороченные конечности, приспособленные, видимо, для каких-то особых целей. Некоторые были соединены с какими-то механизмами — у них прямо из туловища торчали железные захваты и кронштейны, а над глазами поблескивали стеклами оптические приборы.

Экскурсия по этой жутковатой кунсткамере оставила у Кирилла тягостное впечатление. Зато Дрын был вполне спокоен.

— Ну и что, — сказал он. — Я раз видел, в город привозили музей. Разные зародыши в банках — от алкашей, от наркоманов… Некоторые двухголовые, а другие вообще…

— А ты случайно не из такой банки вылупился? — поинтересовался Кирилл.

— А чо ты наезжаешь?! — обозлился Дрын и замолчал.

Спартак провел их в следующее помещение. Едва ребята вошли, их тут же оглушил поднявшийся шум. В большой ярко освещенной комнате было не меньше полусотни мужчин и женщин. Впрочем, как заметил Кирилл, женщин было гораздо больше. Почти все — в военной форме, такой же щегольской и усыпанной блестящими штучками, как мундир Спартака. Сборище сияло, словно груда новогодних игрушек. Оно аплодировало и шумело, выражая радость. Кириллу захотелось тут же шагнуть обратно, он смутился и вообще почувствовал себя неуютно. Но сзади подталкивал Спартак.

Замелькали лица, руки, значки, погоны… Все что-то говорили, хлопали его по плечам, куда-то тянули. У Кирилла голова пошла кругом. Он заметил, что Дрына тоже все приветствуют, и тот с очень самодовольным видом улыбается и отвечает на рукопожатия.

И вдруг он увидел знакомое лицо. Перед ним стояла Ираида — красивая, улыбчивая. Она что-то говорила, видимо, тоже благодарила, но Кириллу плохо удавалось ее расслышать. Он разобрал только, когда она спросила:

— А почему с вами нет Сережи? Где он?

— Кто, Хрящ? Знать бы самому, где он… — ответил Кирилл, и тут его снова куда-то потащили.

Рядом образовался Дрын, радостно потирающий руки.

— Кира, чего это они? — спросил он.

— Ничего, просто хорошие люди.

— Н-да? А ты обещал, что наливать будут.

— Вот и попроси…

Впрочем, ничего просить не потребовалось. Кирилл обнаружил среди толпы нескольких девушек-японок в одинаковых розовых платьях до пола. Они разносили подносы с бокалами и расставляли угощение на столах. Девушки были так поразительно похожи друг на друга, что Кирилл нашел Спартака и осторожно спросил у него: