Коблов посмотрел на сыщиков с жалостью.

Так смотрят на случайно попавшего не в ту дверь посетителя в стоптанных ботинках, с торчашей из потрепанной авоськи ливерной колбасой продавцы богатого ювелирного магазина.

–  Ладно, - вздохнул Коблов, - не буду уточнять, чтобы не обострять. Когда узнаете, то поверите, что воровать в тот день я не собирался - в таком прикиде на работу не ходят. Я имею в виду такую работу, как, например, моя. И вот, значит, поравнялся я с высоким этим зданием, ну, где конторы всякие. Да вы, наверное, сами знаете?

–  Знаем, знаем, Садовая, 55, - нетерпеливо подтвердил Житков.

–  А шел я по другой стороне тротуара. Вдруг меня обгоняет на приличной скорости этот самый "Фольксваген". А там как раз колдобина была на дороге, водой залитая. Этот драндулет натурально попадает колесом прямо в эту колдобину и окатывает мне весь левый бок грязной водой, да так, что даже в ухо попало. Стою я как идиот, вода эта вонючая с меня ручьем стекает.

Вдруг, смотрю, "Фольксваген" ударяет по тормозам и дает задний ход. А пер он задним ходом еще побыстрей, чем до этого передним. Ну, думаю, человек решил извиниться за подлянку такую, даже злость у меня немного прошла. Повернулся я к "Фольксвагену" лицом и жду, когда он поближе подъедет, а сам лицо это самое носовым платком вытираю. Только вытер, как подлетает этот драндулет задним ходом и попадает колесом опять в ту же колдобину, в которую снова вода натекла. И опять окатывает меня, но на этот раз спереди. А я перед этим только рот открыл, блин, чтобы высказать этому водиле все, что я о нем думаю...

Услышав сдавленное хихиканье Крылова, Коблов бросил на него печальный, укоризненный взгляд:

–  Я понимаю, что со стороны это очень смешно выглядит, когда прилично одетого человека грязью обливают, но мне тогда, вы уж мне поверьте, было вовсе не до смеха. И вообще, с этого момента, как меня водой окатило, все пошло наперекосяк. Началась черная полоса в моей жизни. Кстати, то пальто, которое я потом в химчистку отдал...

–  Подожди ты с пальто, Коблов, - опять прервал его Житков, не разделявший веселья своего сотрудника, - давай про "дипломат".

–  Короче говоря, - продолжил Коблов свое печальное повествование, пока я зенки протирал и отплевывался, слышал, как хлопнула дверка этого драндулета. Когда я глаза продрал, то увидел, как баба в брюках забежала в дверь этого самого билдинга. Больше я ее и не видел.

Думаю, что это она за рулем сидела, кроме нее, там никого подходящего не было.

–  А в лицо ты ее запомнил?

–  Да я лица-то и не видел, только задницу.

Задница была ничего себе, как я сейчас понимаю, после того как в СИЗО посидел. И когда знаю, что еще лет пять мне никаких задниц, кроме мужицких, видеть вообще не светит. А тогда никаких других желаний, кроме как врезать по ней куском хорошего резинового шланга, эта задница во мне не вызывала. Но я ее запомнил.

–  К сожалению, опознание по задницам не предусмотрено уголовно-процессуальным кодексом, - огорченно отметил Житков.

–  А жаль, - вставил Крылов, - зрелище могло получиться не слабое.

–  Не будем отвлекаться, - вернул Житков беседу в нужное русло. - Что было дальше?

–  А что дальше. Не мог же я этой сучке не отомстить! Сначала хотел ей колеса проткнуть.

Потом, думаю, может быть, удастся совместить приятное с полезным? Так сказать, компенсировать не только моральный ущерб, но и материальный. Заглянул в салон. Гляжу, там на переднем сиденье "дипломат" лежит. Я немного постоял рядом с машиной, а потом открыл дверку и взял этот "дипломат"...

–  А зачем стоял? - поинтересовался Крылов.

–  А как же иначе, начальник? - удивился Коблов его непонятливости. Чтобы те прохожие, которые видели, как меня искупали, ушли себе, куда им надо. Я это специально просекал.

А те, что потом подошли, они что видят? Стоит прилично одетый человек, пусть немного грязный, но с кем не бывает, рядом с иномаркой.

Постоял, а потом открыл переднюю дверку и взял "дипломат". Что тут такого? Никто и не подумает, что это не моя машина.

–  Ты же не ключом ее отпирал?

–  Но и не фомкой же, начальник, - живо возразил Коблов. - Мой инструмент по виду мало от ключа отличается. И далеко не каждый хозяин своим ключом машину быстрей меня откроет.

–  Ну, взял ты "дипломат", а дальше что? - опять вмешался Житков.

–  А дальше пошел в ближайший проходной двор, потом в скверик, а потом в парк. В парке сел на лавочку и открыл этот "дипломат".

–  Он был заперт?

–  Для меня эти замочки мало что значат, начальник, - снисходительно усмехнулся Коблов.

–  Ну, и что же там было?

–  Херня какая-то, начальник: коробочки, проводочки, трубочки. Все это как-то соединено между собой. В общем, прибор какой-то.

–  И что же ты с ним сделал?

–  А что мне с ним делать? Не домой же тащить, чтобы его там при обыске нашли? Я не такой дурак, чтобы вещдоки на себя дома хранить. Запер и отнес его в автоматическую камеру хранения на вокзале. Думаю, когда дамочка объявится, то я ей его сбагрю за хорошие бабки.

Если он ей нужен, конечно. А если нет, то пусть там и валяется сколько угодно. Ну а на другой день меня и замели.