– Где лейтенант Коноэ?
– спросил его адмирал.

– Пал смертью самурая во славу нашего обожаемого Тенно, - ответил с трудом офицер побелевшими от страдания губами.

– Идите сейчас же на перевязку, - приказал ему Того, заметив кровь.

– Позвольте только убрать это, - поднял руку офицер, и тут адмирал заметил, что на украшавшей его грудь звезде Восходящего Солнца прилип окровавленный комочек.

Того брезгливо смахнул его, с сожалением глядя на свой испачканный белоснежный китель.

В рубке он кивком головы подозвал к себе капитана второю ранга Изиду, заменившего раненого начальника штаба. Офицер тотчас подошел и почтительно вытянулся в ожидании приказаний. Адмирал мгновение помолчал. В его голове вихрем пронесся целый рой мыслей. Тяжелое положение японской эскадры было очевидно. Встал вопрос о выходе из боя, но отступление обозначало провал основного плана войны - не допустить соединения Артурской И Владивостокской эскадр. С другой стороны, продолжение боя грозило такими повреждениями, после которых броненосный отряд может надолго выйти из строя и русские приобретут хотя бы временное превосходство на море. Правда, у острова Цусимы находится еще эскадра броненосных крейсеров адмирала Камимуры, а в Корейских шхерах скрывается три десятка миноносцев. Но зато к русским могут подойти на помощь владивостокские крейсера.

Осторожность все же взяла верх.

– Поднять сигнал: "Я имею передать приказ", - обратился адмирал к Изиде.

– Готово, - через минуту доложил офицер.

– Эскадре отходить в Сасгбо; - раздельно проговорил Того.

Изида с удивлением и испугом посмотрел на своего адмирала.

– Разве ваше превосходительство считает, что русские выиграли бой? робко спросил он.

– Да.

Офицер широко раскрыл свои чуть раскосые черные глаза, затем взглянул в сторону неприятельской эскадры и радостно воскликнул:

– Флагманский корабль русских вышел из строя!

– Смотрите, "Цесаревич!" - вдруг крикнула одна из пассажирок.

Броненосец неожиданно круто бросился влево и при этом так накренился, что всем казалось, будто он сейчас перевернется.

По палубе и мостику пронесся крик ужаса. Все ожидали немедленной гибели "Цесаревича", забыв на несколько мгновений о себе, о "Монголии", обо всем окружающем. Но "Цесаревич" так же неожиданно выпрямился и, продолжая катиться влево, казалось, готов был таранить "Севастополь" или "Пересвет".

Оба эти броненосца, давая ему дорогу, свернули в сторону противника.

Шедший за "Цесаревичем" "Ретвизан" сначала было пошел за флагманом, но затем быстро переложил руль и ринулся на японцев. Только "Победа" и "Полтава" остались на прежнем курсе. Строй эскадры был нарушен. Весь огонь японцев теперь сосредоточился на "Ретвизане", но, вследствие быстрого приближения его, снаряды давали перелет. Броненосец, полыхая огнями всех своих орудий, стремительно шел на "Микасу", который, не выдержав, начал поспешно отходить. Но остальные корабли русской эскадры не последовали за "Ретвизаном". Оказавшись ближе к японцам, чем к своим, и под ужасающим обстрелом всей эскадры противника, "Ретвизан" принужден был повернуть назад.

Прошло еще несколько мгновений. Русские броненосцы продолжали отстреливаться от неприятеля, но все уже лежали на разных курсах. Затем один за другим они в полном беспорядке начали поворачивать к Артуру.

На все еще продолжавшем описывать циркуляцию "Цесаревиче" взвилось несколько флагов.

– "Адмирал передает командование", - расшифровал сигнальщик.

– Значит, Витгефт или убит, или тяжело ранен, - стуча зубами от волнения, проговорил Охотский.

– Когда погиб Макаров, все говорили: бог с ним, с кораблем, лишь бы вернулся адмирал, а сегодня можно сказать: бог с ними, с адмиралами, лишь бы корабли были целы, - утешал его главный врач Петров.

Крейсера, следуя за флагманским "Аскольдом", пошли на сближение с броненосцами, но те продолжали идти нестройной кучей, на ходу обгоняя друг друга. При этом они стреляли во все стороны, так что два или три снаряда упали около "Монголии".

– Право руля!
– скомандовал Охотский, и пароход начал поворачиваться кормой к эскадре. Несколько мгновений с мостика ничего не было видно за дымом из трубы.

– Разбиты, отступают, мать их так-перетак!
– заорал Охотский, неожиданно воспылав боевым азартом.

– Отступилась от нас царица небесная!
– проговорил рулевой, снимая фуражку и набожно крестясь.
– Много поди сегодня матросиков отправилось в царство небесное.

– Замолчи, дурак! И без тебя тошно!
– оборвал его вахтенный начальник. Все корабли на плаву, они оправятся и снова вступят в бой.

Но броненосцы продолжали, отстреливаясь, нестройной толпой отходить по направлению к Артуру. Японцы не преследовали их, ограничиваясь лишь огнем с дальней дистанции. В это время крейсера подошли к идущему впереди всех "Ретвизану". На "Аскольде" подняли какой-то сигнал, и, густо задымив из всех труб, крейсер на всех парах ринулся на видневшийся поодаль японский отряд.