Я, как вы видите, постепенно приближаюсь к главному, к его работе, приближаюсь как бы по неуверенной шатающейся спирали, приближаюсь, новее никак не могу приблизиться, потому что не знаю, как поточнее о ней рассказать.

Здесь нет никаких тайн! Сам он охотно и без какого-либо внешнего или внутреннего принуждения рассказывает о своей работе всякому, кто его об этом спросит. Иногда мне кажется, что он и сам пытается разобраться в себе и в том, чем он занимается, - именно пытается, тужится, тщится - как правило, неуклюже, иногда - не без изящества, но всегда - безуспешно.

Мне кажется замечательным и странным, что, охотно соглашаясь на интервью с газетчиками и журналистами, он словно нарочито и выборочно отказывает всем мало-мальски авторитетным изданиям. "Московские новости"-решительное "нет". "Известия" - нет. "КоммерсантЪ" - нет, нет и нет. "Московский комсомолец" - н-нет. "Аргументы и факты" - пожалуй... а впрочем, нет, извините, нет... Зато какой-нибудь "Логос и Космос" - с удовольствием! "Голос Неведомого" - да-да, завтра в двенадцать. "Черная аура" - пожалуйста!..

(Я понимаю, помимо всего прочего, его работа его же и кормит, реклама нужна ему, как хлеб насущный, хотя бы только для того, чтобы поддерживать определенный уровень жизни. Я не говорю уж о задачах высоких и целях неназываемых...

Впрочем, если подумать, на кой ляд ему реклама, если мы имеем по пять-шесть заявок в неделю и разборчивы, словно до неприличия раздраженный Ниро Вульф? Но он обожает получать гонорары за свои интервью. "Ха! восклицает он, полный радостного удовлетворения.
– Сто баксов! Не село, не пало! Ай да мы, ай да мы - работнички заработливые!..")

Вот, например, кусок из его интервью корреспонденту желтоватого журнальчика "Багровое утро магии".

– ...Значит, это все-таки чудесный дар?

– Дар - да. В том смысле, что - от Бога. Не пито, не едено. Из немыслимого переплетения хромосом. Но почему вы говорите: "чудесный"? Инстинкт, побуждающий синицу в некий момент времени заинтересоваться прутиком, подобрать его, тащить куда-то на дерево, еще не зная, куда, а потом вдруг каким-то образом - каким?
– понять: вот сюда, вот в эту развилку, только в нее и никуда больше... Это чудо?

– Но это... как бы... чисто инстинктивная деятельность...

– А ученый, среди ночи, в полусне-полубреду, вдруг понявший, что надо тензор энергии-импульса приравнять, черт его побери, к тензору масс, и тогда все встанет на свои места и Вселенная обретет новый смысл? Это не инстинкт? Только не говорите мне, что это разум! Я специально спрашивал у математиков, у физиков. Разум нужен, чтобы объяснить открытие, сделать его понятным для окружающих, а главное, для себя. Само же открытие к разуму никакого отношения не имеет. Оно возникает из пустоты, с белого потолка, из указательного пальца... А врач, который по выражению лица, по тоскливым глазам, по цвету кожи на ладонях ставит точный диагноз?

– Ну, это просто опыт... накопленная с годами информация...

– У компьютера информации может быть и поболее, но что толкует нее, если нет программы? А какая программа работает в голове этого врача? Кто ее заложил туда? И откуда следует, что эта программа - в голове? А может быть, она в клетках всего тела сразу? А может быть, в душе?..

– Да, но без информации любая программа бессильна...

– А кто вам сказал, что я обхожусь без информации? Мальчишка сидит передо мной, я вижу его руки, пальцы, краску на щеках, шевелящиеся его уши... Я слышу его запах. Голос. Сами слова, которые он произносит, ответы его на мои вопросы, и как именно он на них отвечает... Да здесь столько информации, что любой компьютер спасует... А ведь я даже не знаю, что мне из этого нужно, а что нет! Программа решает без меня. Такая же программа, может быть, как в маленьком горячем тельце синички, только гораздо более хитроумная... А впрочем, откуда нам знать? Может быть, как раз наоборот гораздо более примитивная и совсем тупая.

– То есть вы просто задаете вопросы?..

– Например. Например я просто задаю вопросы. И слушаю ответы. НАБЛЮДАЮ ответы. В этих ответах есть все, что мне нужно... Только вот вопросов становится все меньше и меньше, к сожалению.

– И любой мальчишка...

– Любой мальчишка. Строго говоря, любой человек вообще. Любой человек - это ходячая могила таланта.

– И вы раскапываете эту могилу?

– Грубо говоря, да. Но не раскапываю, а - вскрываю.

– И вы уверены, что при этом делаете его будущее счастливым?

– Представления об этом не имею. Я не делаю людей счастливыми. Я не делаю людей лучше. Я только ищу у них таланты и выбираю самый мощный, тот, что доминирует.

– А если таланта нет?

– Не знаю, что тогда. Но до сих пор такого не случалось. Может быть, мне не всегда удается найти ГЛАВНЫЙ талант, но какой-нибудь ОДИН талант я до сих пор находил всегда... Полная бесталанность-это, видимо, очень редкий талант...

Так оно все и есть. Он задает вопросы. Мальчишка сидит перед ним, более или менее вольготно развалясь в специальном ласковом кресле по одну сторону стола, а он, скрючившись на полумягком древнем стуле (с прямой резной спинкой), по другую сторону стола лязгает ловкими спицами и задает вопросы. А иногда поет и требует, чтобы ему подпевали. Или читает стихи. Или их придумывает. Или вдруг принимается решать логические задачки. Масса вариантов, и никогда заранее не известно, какой именно вариант он выберет. Он и сам этого, по-моему, не знает...