Шрифт:
– Не шутите надо мной, сударь, – сказала Цзиньлянь. – Муж у меня человек никчемный.
– Вы ошибаетесь, сударыня, – возразил Симэнь. – Древние говорили: в слабом – основа жизни, в сильном – зародыш беды. При таком супруге, как ваш, сударыня, из огромного потока ни капли не прольется. Супруг ваш – человек честный, что ж в этом дурного?
Хозяйка только поддакивала Симэнь Цину, который знай нахваливал У Чжи.
– А вы, милая, знакомы с господином? – глядя на Цзиньлянь, спросила, наконец, Ван.
– Нет, не знакома.
– Этот господин – из здешних богачей. С его превосходительством уездным правителем дружбу водят. Господином Симэнем Старшим величают. У господина лавка лекарственных трав перед управой. Денег – горы, выше Северного Ковша. [121] От зерна амбары ломятся. Богатства несметные. Желтое в доме – золото, белое – серебро, круглое – жемчуг, блестящее – драгоценные камни. Есть и носорожьи бивни, и слоновая кость. А знакомства какие! Господ из управы ссужают. Это ведь я господину Симэню старшую жену сватала. Тоже не из простых – дочь тысяцкого У. Умнейшая женщина! – старуха обернулась к Симэню и спросила: – Что-то вы давненько не заглядывали, сударь?
121
Северным Ковшом китайцы называли ковш Большой Медведицы.
– Никак не мог выбраться, мамаша, у дочери помолвка была.
– За кого же выдаете барышню? Что ж старуху посватать не позвали?
– За Чэнь Цзинцзи [122] из Восточной столицы выдаю. Чэни приходятся родственниками его превосходительству Яну, командующему восьмисоттысячной придворной гвардией. Жениху всего семнадцать, еще учится. Мы бы, конечно, вас пригласили, мамаша, да они тетушку Вэнь прислали, а с нашей стороны была торговка головными украшениями тетушка Сюэ. Они и засвидетельствовали помолвку. Мы небольшое угощение устраиваем. Если желаете, я за вами пришлю.
122
Зять Симэня имел фамилию Чэнь, а имя Цзинцзи, что значит примерно «Деляга» (в настоящее время это слово означает «Экономика»), таким образом в этом имени, как и в прочих, заложен определенный образ.
– Я шучу, сударь, – громко засмеялась Ван. – Все здешние свахи – сучьи дети. Когда сватают, меня не зовут. Разве допустят, чтоб из их заработка перепало?! Не зря говорят: кто одно дело делает, друг друга терпеть не может. Но после свадьбы я все же загляну, подарочек поднесу. И мне, глядишь, со стола перепадет. Что тут особенного! К чему отношения портить!
Старуха продолжала льстить Симэню, тот что-то бормотал ей в ответ, а Цзиньлянь, опустив голову, занималась шитьем.
О том же говорят и стихи:
Нрав женщин – прихотливый ручеек,Любовник есть, а мужу невдомек.Цзиньлянь Симэню сердцем отдалась,Но обнаружить все ж боится страсть.Симэнь Цину было приятно видеть, как страсть овладевает всем существом Цзиньлянь, и он с нетерпением ждал счастливых минут. Хозяйка подала две чашки чаю. Одну – Симэню, другую – Цзиньлянь.
– Займи, милая, почтенного господина, – обратилась она к Цзиньлянь.
– Выпейте по чашечке чайку.
Хозяйка заметила многозначительные взгляды, которыми обменивались Симэнь и Цзиньлянь, и, глядя на Симэня, провела рукой по щеке. Симэнь понял, что половина дела сделана. Так уж повелось: за чаем любовники сговариваются, за вином в любви сливаются.
– Если бы вы не соблаговолили заглянуть к старухе, я б не посмела пойти к вам с приглашением, сударь. Но знать судьбе было так угодно: вы сами пожаловали, и так кстати. Говорят: один проситель двух господ не беспокоит. Вы же, ваша милость, помогли старухе деньгами, а госпожа – трудами своими. Как мне только благодарить вас! Счастливый случай свел вас. Нельзя ли попросить вас, сударь, занять место хозяина, потратиться немного на вино да кушанья и угостить госпожу за ее старание?
– У меня с собой серебро, а мне и невдомек. – Симэнь вынул около ляна и передал старухе Ван, чтобы та купила вина и закусок.
– Ну что вы! Из-за меня, пожалуйста, не беспокойтесь! – воскликнула Цзиньлянь, но осталась на своем месте.
– Будь добра, займи пока господина, а я сейчас приду, – сказала старуха и вышла за покупками.
– Не уходите, мамаша, – протянула Цзиньлянь, но с места не сошла.
Все текло как по маслу. Ведь у них было одно желание. Хозяйка удалилась, оставив Симэня наедине с Цзиньлянь. Симэнь, не отрывая глаз, смотрел на красавицу. Она была покорена его красотой, но, опустив голову, сосредоточенно шила и лишь украдкой бросала взоры на гостя.
Вскоре появилась старуха. Она внесла на блюдах и подносах жирного гуся и поджаренную утку, самого свежего мяса и изысканных фруктов и расставила кушанья на столе.
– Ну, убирай работу, дорогая, и садись за стол, – пригласила хозяйка.
– Не смею я! – сказала Цзиньлянь. – Вы сами покушайте с гостем, мамаша.
– Что ты говоришь! Ведь господин Симэнь тебя угощает, – изумилась старуха и подвинула яство поближе к Цзиньлянь.
Они сели за стол, налили вино. Симэнь взял полную чарку и, поднося ее Цзиньлянь, сказал: