Дун Цзяоэр наполнила чарку У Старшему, а Хун Четвертая – Ин Боцзюэ. Снова взметнулись кубки, ласкались красотки, в ярких нарядах порхая, искрилось в кубках золотых вино.

Да,

Вино обошло несколько кругов, и певиц после второго романса отпустили. Симэнь оставил шурина У Старшего и позвал Чуньхуна спеть южную песню, а Цитуну наказал пока готовить лошадь.

– Зятюшка! – обратился к Симэню шурин. – Не извольте беспокоиться насчет лошади. Мы вместе с братом Ином пешком пойдем. Поздно уже.

– Как же это так! – возразил Симэнь. – Тогда пусть Цитун с фонарем до дому проводит.

Шурин У и Боцзюэ дослушали песню и стали откланиваться.

– Прости нас, зятюшка, за беспокойство, – говорил шурин.

Симэнь проводил их до ворот.

– Приказчика Ганя не забудь прислать, – наказывал он Ину, – я с ним контракт заключу. Мне надо еще будет со сватом Цяо повидаться. Чтобы дом приготовить. А то вот-вот и товары сгружать придется.

– Знаю, брат, обязательно пришлю, – заверил его Боцзюэ.

Они простились с хозяином и пошли вместе. Цитун нес фонари.

– Это о каком доме говорил зять? – спросил У.

Боцзюэ рассказал ему о прибытии корабля с товарами, которые вез Хань Даого.

– В доме напротив он собирается открывать лавку атласа, – объяснял Боцзюэ. – А у него нет приказчика. Вот и просит меня подыскать человека.

– А когда же намечается ее открытие? – спросил У. – Нам, близким и друзьям, надо будет поздравить его по такому случаю, поднести подарки, а?

Немного погодя они вышли на Большую улицу, а потом приблизились к переулку, в котором жил Боцзюэ.

– Ступай дядю Ина проводи, – сказал слуге шурин У.

– Нет, нет! – возразил Боцзюэ. – Цитун! Проводи до дому дядю У, а мне фонаря не нужно. Я тут рядом живу.

Они простились, и каждый пошел своей дорогой. Цитун пошел вместе с шурином.

Между тем Симэнь наградил и отпустил Ли Мина и остальных певцов, запер ворота и направился в дальние покои к Юэнян.

На другой день Ин Боцзюэ действительно привел к Симэню одетого в темное платье Гань Чушэня. После приветствий Симэнь заговорил с ним о предстоящей торговле, а немного погодя кликнул Цуй Бэня и велел ему пойти к свату Цяо, чтобы узнать его мнение насчет дома напротив, постройки склада товаров и дня начала торговли.

– Если дом напротив под лавку подойдет, то другого мнения и быть не может, – сказал Цяо. – Я вполне согласен и во всех вопросах целиком полагаюсь на сватьюшку. Так батюшке своему и скажи.

С приказчиком Ганем был заключен контракт, поручителем выступал Ин Боцзюэ. Если, скажем, всю прибыль считать за десять частей, то Симэню из них причиталось пять, свату Цяо – три, а остальные две доли делились поровну между Хань Даого, Гань Чушэнем и Цуй Бэнем. Тут же были завезены кирпич и черепица, лес и камень. Началась постройка склада. На дверях появилась красочная вывеска. Ждали только прибытия товаров. Сзади для сюцая Вэня был оборудован кабинет, где он мог заниматься перепиской. Ему было положено три ляна серебра в качестве ежемесячного вознаграждения и подарки ко всем четырем сезонам года. Прислуживать ему Симэнь выделил Хуатуна, в обязанность которому вменялось подавать чай, носить обеды и растирать тушь, а во время отлучки секретаря, скажем, в случае визитов к друзьям слуга должен был принимать корреспонденцию. На пиры, которые постоянно устраивал Симэнь, всегда приглашался и секретарь Вэнь, но говорить об этом подробно нет надобности.

Вот и прошел день рождения Симэнь Цина, а на другое утро, пригласив к Ли Пинъэр лекаря Жэня, хозяин отправился посмотреть, как идут приготовления к торговле.

Золовка Ян отбыла домой, а Ли Гуйцзе и У Иньэр все еще гостили у хозяйки. Юэнян велела купить на три цяня серебра крабов, и к обеду, когда их сварили, она пригласила старшую невестку У и обеих певиц в задний дворик. Во время угощения появилась старая Лю. Хозяйка позвала ее посмотреть Гуаньгэ. После чаю Пинъэр повела старуху к себе в покои.

– Сынок у вас напуган, вот и грудь не берет, – сказала Лю и оставила немного снадобья.

Юэнян дала ей три цяня серебра и отпустила.

Между тем Юйлоу, Цзиньлянь, обе певицы и дочь Симэня поставили в беседке среди цветов небольшой столик, расстелили ковер и принялись играть в домино. Проигравшей кость полагалось пить большую штрафную чару. Сунь Сюээ, тоже принимавшей участие в игре, пришлось выпить не то семь, не то восемь чар, и она уже едва сидела.

Тем временем Симэнь после осмотра дома напротив решил выпить с Боцзюэ и приказчиком Ганем. Когда он послал слугу домой за закусками, Сюээ поспешила на кухню, а ее место в игре заняла Ли Цзяоэр.