Шрифт:
* * *
Нелепые будни, а праздники — хуже… Все праздники — бездны для темной души. Ты встанешь, как призрак, кошмаром разбужен, Вплывешь в тишину, сотворишь миражи. Над проклятым миром ночная прохлада Покоя и грусти, надежды и сна. Нельзя не придумать ни рая, ни ада. Нельзя не припомнить беды имена. Лицо раздробилось на две половины На сотни частей развалилась Судьба. Срывает тоски ледяные лавины С вершины безумья ветров ворожба. И эта больная планета — чужбина, А Родины нету во веки веков. Вот слов середина и снов сердцевина И бледные тени друзей и врагов. Пусть спрятаться негде от времени злого. И светом распада сияет любовь. Но ты усмехаешься снова и снова: "Да здравствует хаос, сжигающий кровь!" * * *
Непонимания стена глухая, И жизни расщепляемая суть, И полоса отчаянья лихая — Все то, что называют словом: "Жуть". И неизбежность остро ощущая, Все ищешь знак возмездья в небесах. Живешь, в себе надменность воплощая, Скрывая одиночество в глазах. Ты бродишь по тропинкам зоопарка, Среди уничтожаемых зверей, В пространстве, где почти по-адски жарко, И хочешь мир пройти насквозь, скорей… * * *
Нестерпимою болью пронзен, Непонятной слепому уму. Обреченной звездой изменен, Вовлечен в запредельную тьму. И тоска, что сидит в глубине Бредит тонкой жестокой игрой. И лицо твое, словно во сне, Очень призрачно-жутко порой. Слышен нервный загадочный звук — Мир устал и сорвался на крик. И в кольце наваждений и мук Кто-то с грустной улыбкой возник. И душа, ни жива ни мертва, Наблюдает, как в тысячный раз Бытие выпивают слова, И свободно выходят из нас. * * *
Ничего дороже нет на свете, Странной тьмы кромешной, И забвенья в легком силуэте Что скользит неспешно. Музыка уже глуха для слуха Или режет воем. Вот оно — твое безумье духа — Снова под конвоем. Ты пожал мне руку мимоходом А в ладонях — холод. Падает, прессуя год за годом Бед тяжелый молот. На просторе пыль да паутина, Все слова как мусор. И проста до ужаса картина Для любого вкуса. Нет порывов, грез и достижений, И дыханье зыбко. Вместо бесконечных возражений — Горькая улыбка. Лунный свет впущу в себя, быть может, Звездный блеск, конечно. И добавлю, до предсмертной дрожи, Грустной тьмы кромешной. * * *
Новая картина мироздания, Вечная повсюду тишина. Жалкая попытка оправдания Жизни, что нелепа и смешна. Я бреду сквозь пустоту растерянно, Пряча душу в беспокойный бред. Что-то очень важное утеряно И путей назад похоже нет. Мир спешит за разными эпохами, Все меняя просто на ходу. Отмечая выстрелами, вздохами Радость, превращенную в беду. Горькое мое уединение, Сердце, что томится и болит. И судьба, что часто под сомнением, Нить души презреньем раскалит. Только смотрит зло и иронически Тень моя, что постоянно тут, Среди всех банальных и трагических, Обреченных умереть минут. * * *
От ужаса становишься богаче, И от тоски становишься спокойней: Душа, что ничего уже не значит, Идет себе в безумии на бойню. Струится скука строчкой ироничной. Ты вышел за пределы ожиданий. И жизнь нечеловечески-логична Все смотрит на тебя из темных зданий. И ты не успеваешь удивиться, Лишь можешь усмехнуться зло, небрежно. А над тобою продолжает виться Беда, что откровенно неизбежна. Но с этой жизни нынче взятки гладки, В эпоху самодурства и безвластья… А ты играешь с ужасами в прятки, Ты коллекционируешь несчастья. * * *
Откуда нас с тобою извлекли И бросили куда — нам непонятно. Мы плаваем в задумчивой пыли, Беседуя о чем-то так невнятно. И времена таинственно идут, Тебе и мне опять бросают вызов. И тени нас по закоулкам ждут, Они полны трагических сюрпризов. И ты один, и я всегда один… Пронзая толщу дней рапирой взгляда Мы выявляем темный мир глубин, И нестерпимо яркий свет распада! * * *
Пару строк задумчивых черкни — Вот она слепая благодать. Нас коснулись проклятые дни, Заставляя неизбежность ждать. Самые жестокие слова, Зло опять забавно мастерит. И упрямо ноет голова, И душа в огне судьбы горит. Ничего не стоит угадать, Как твоя зовется нынче смерть. Падает проклятьем благодать, Да на искореженную твердь. * * *