…а ведь теперь придётся заново выстраивать стратегию боя. Раньше он чувствовал его через Силу…

Хватит составлять перечень потерь. Наработаем. Справимся. Вопрос: это стоило жизни?

Да. Это стоило. Жизни.

Глухота. Почти физическая инвалидность. Будто руку нельзя протянуть, взять что-то, позвать: император… Смешно. Племя, чьё превосходство зависело от Великой Силы. Её милости. Дара. Прошло время подарков. Мы выросли. И уж лучше мы сами. Станем сильными. Сильнее всех.

…Академия на Корусканте. Объяснять ситятам, что они… сильные. Сильные даже – без Великой Силы. И будут ещё сильней.

Они поверят?

Галактика обрастёт легендами, былой славой. Потом в ней будут ходить мифы, и жизнь станет мифом… а они умрут все в свой срок. Как и положено обычным.

Стоит ли плата? Сила давала им преимущества перед остальными. Но Сила же требовала подчинения как платы…

Они отказались платить Силе, заплатили Силой. Способностями. В обмен на жизнь. Недолгую жизнь. Обычного человека.

…Вот – инженер не сможет сконструировать больше ни одного корабля. Писатель ничего не напишет. Художник не нарисует. Дар. Если надо платить за дар – свободой… нет. Не согласен.

А не сойдёшь ли ты с ума, иронически спросил он себя, не впадёшь ли в депрессию, не, не, не – каждый день ощущая, каждую ночь видя во сне свои утраченные способности? Когда мир был выпуклый и разноцветный, когда ты мог видеть любую точку мира, дыхание живых существ, их мотивы, их чувства, неповторимую симфонию, а то и тяжёлые аккорды разбалансированного мира, который вечно говорил, пылал, кричал, сплетал узоры, рвался то смехом, то болью?

Слепота. Глухота. Какой уж там – дар. Если поэт способен спрыгнуть с балкона от того, что не может написать не строчки, то уж… хм. Кстати. А ведь поэт – никуда не прыгнет, если ослепнет и оглохнет, но продолжит писать стихи.

Что же. Надо подумать об этом. Подумать. И убедить себя, что Сила – только зрение и слух, а отнюдь не творческая способность.

Фигак. И то, и другое. Художник, который потерял зрение…

Насколько велика плата за жизнь? Для них всех. В мире таком простом. Таком безопасном. Ведь меряться силой с Силой – было удивительно… напряжённо. Ритм. Ярость. Бой.

А теперь… Неужели это – побег? Обычная трусость? Они не выдержали боя? Ушли от врага? Сражаться с законами, с Силой – чтобы потом войти обыденными винтиками в эти законы?

Стерилизация. Вот какое приходит слово. Стерилизовали душу. Мозг. Стали обычными. Сколько они смогут жить так? Без того, вечно яростного накала – против самой жизни?

Велика ли цена?

Спокойное, размеренное, опустошённое, заполненное тысячью мелких дел существование, где самое большее – война и власть, интриги, бой… одна сотая от того, что было. Интриги в песочнице, бой с детьми.

Только так? Никак иначе? Он смог вырваться сам и вытащить галактику из уничтожения, поскольку… поскольку больше не представляет опасности и угрозы? Перезагрузка? Устранение ошибки? Конечно. Он думал, что выиграл. А он проиграл. Надо было помнить. Сила ударит прежде всего по тем, кто её возмущает. Будет убран источник опасности. Но не вместе с человеком… Он забыл основной закон – сохранения и неуничтожения, закон милосердия в моральной грани. Никто не должен быть убит. Только…

Пожить в шкуре обычных людей. Тех, кого использовал. Наверно, научиться смирению. Верно?

– Я к императору, адмирал, - сказал он Пиетту. – Доложите туда о ходе операции у Эльгира.

Своими руками. Своей силой. Добровольно. Они выхолостили себя. И выбрали жизнь. Жизнь. Жизнь. Ради жизни. И Сила позволила им жить. Взяла – дар. Источник опасности и боли. То, что корёжило его двадцать пять лет. Что ломало мозги в молодости. Нет этого. Нет. Он может быть спокоен. Теперь ничего не воздействует на него. И он может ничего не опасаться. Ни слишком сильной любви. Ни слишком сильной боли. Ни болезни. Ни выдирания из паутины. Он – совершенно нормален.

Их испугали смертью, и они отказались от… дара?

Он остановился посреди коридора.

Дар? Забавное слово. А, собственно, почему кто-то и что-то должен им дарить? Взять самим – никогда не пытались?

Постойте-постойте. Дар? А то, что он сейчас жив – дар? То, что они сейчас все – живы? Милосердие – сказал он? Милосердие? Убран источник опасности, но никто не был убит? Милосердие?

Так он, как остальные, просто потерял сознание и очнулся в том же мире, но без Силы? Он не полз, ломая ребра? Не харкал кровью? Не пре-о-до-ле-вал – желание мира – растворить? Втянуть за грань? Уничтожить? Свою собственную усталость, доходящую до желания – исчезнуть навсегда?