– Вообще-то мы в одной постели, – напомнила я.

– Я не звал тебя сюда, – прошипел любовник подруги. – В страшном сне не пришло бы в голову запихнуть к себе под бок зубочистку.

– Смею заверить, что я тоже никогда не увлекалась павианами, – зашипела я. – Знаешь кто ты? Обезьяна в мохере!

– В чем? – взвизгнул Роман. – Настя! Эта твоя девка, блин, дура!

– Уже познакомились? – обрадованно откликнулась Ваксина. – Вот и хорошо. Никита, строй композицию!

– Чтобы я еще раз согласился на такое! – простонал Роман. – Чем от тебя несет? На какой помойке духи отрыла?

– Отодвинь ноги, а то у меня ощущение, что у тебя на пальцах когти, – я отвесила наглецу ответный «комплимент». – Педикюр делать не пробовал?

– Я не гей! – гордо заявил мужик. – Вот еще, ногти полировать…

– Аккуратный гомосексуалист лучше вонючего натурала, – сообщила я.

– И чего ты с ним делать будешь? – захихикал Роман. – Нюхать?

– Вижу, вы уже подружились, – потер руки Никита. – Этта суперски! Не люблю, когда модели ругаются. Итак… Вау! Лицо! Машка, где морда?

Мы с Романом растерялись, а Настя закричала:

– Лампу не гримировать! Нам нужна узнаваемость!

– Извини, милая, – снисходительно заявил Никита, – но ее лицо ни в какой билборд не годится. Разве на рекламу фильма ужасов. Глаза косые, нос набок, рот… Ну слов не подобрать!

Рома счастливо заржал.

– Хватит! – разозлилась я и, забыв про то, что лежу голая, откинула одеяло.

– Целлюлит я влегкую фотошопом уберу, – мгновенно отреагировал фотограф. – Но рожу…

– У меня нет апельсиновой корки! – возмутилась я.

– А это? – хором воскликнули парни, тыча пальцами в мои ноги.

– Грим потек, от одеяла стерся. Все! Ухожу! Прощайте!

– Ступай, – не испугался Никита. – Ща свистну – сорок девок приедет на замену.

– Нет! – заволновалась Настя. – Перестаньте ругаться. Лампа! Рома! Ну же, подумайте обо мне… Я на грани гибели! Делаем совсем краткую сессию. Никита, строй экспозицию!

Я вернулась на место, процесс пошел, указания посыпались со всех сторон:

– Положи на него ноги…

– Обними парня…

– Так, больше страсти…

– Эй, где у нее грудь? Где? Где?

– Дома оставила, – не выдержала я, – надеваю бюст только по воскресеньям.

– Прикольно, – кивнул Никита. – Машка, неси накладки.

Вы не поверите, но вполне аппетитный бюст размера этак третьего мне соорудили из воздушного шарика, который потом приклеили скотчем к ребрам.

– Никогда не спал с резиновой Зиной, – Роман не упустил момента меня подколоть.

– У тебя все впереди, – не осталась я в долгу. – Знаешь, чем старость отличается от хорошего обеда?

– Нет, – вполне искренне ответил кавалер.

– На банкете сладкое подают последним, а в старости тебя ждут совсем не пирожные, – фыркнула я. – Еще обрадуешься кукле из секс-шопа!

Роман ущипнул меня за живот, я взвизгнула и лягнула мужика.

– Ну-ну, потише! – велел Никита. – Не спешите трахаться, вот уедем, и веселитесь тут.

– Эй, вы чем там занимаетесь? – занервничала Настя.

– Молчать! – заорал фотограф. – Снимаю! Фу, гадость. Где страсть? Отчего у любовников кислые рожи? Вы там клизму ставите? У вас же оргазм! Начали… Дерьмо! Ну все, я с непрофессионалами не работаю. Насть, глянь… баба лежит, словно ей зубы чинят, а мужик совершенно без огня. За какой радостью тебе эти идиоты? Ща звякну Ленке с Мотькой, они тут так зажгут – койка задымится.

– Мне нужны эти двое, – с отчаянием протянула Ваксина.

– Делаем рекламу лесопилки? – на полном серьезе осведомился фотограф. – Секс двух бревен?

– Лампуша, постарайся! – чуть не зарыдала Настя. – Тебе нравится Рома?

– Нет, – честно ответила я. – Он волосатый, воняет чесноком, хамит, щиплется, а теперь еще и вспотел.

– Ради меня полюби его хоть на пять минут. Пожалуйста! – захныкала Ваксина.

– А мои чувства никого не колышут? – обозлился Рома. – Сама попробуй держать в объятиях скользкую бабу, которая безостановочно мотает языком. Она липкая! И дура!

Подруга закатила глаза:

– Когда гроб с моим телом поедет в печь крематория, не забудьте вспомнить, кто толкнул Настеньку в могилу!

– Я сдаюсь, – простонал Никита. – Если кто-нибудь объяснит этим двум идиотам, как себя вести в койке, готов накормить психолога обедом.

– Сладенький мой, – зажурчал черноволосый парень, приближаясь к Роману, – я тебя понимаю, с бабами невыносимо, но…

– У меня ребенок в садике, – зашептала мне в ухо подскочившая Маша, – не будь сукой, изобрази страсть!