– Вот только телика у них не было, – частила Суля. – Ну вообще никакого, даже самого маленького. У хозяина глаза болели. Фирка говорила, он все время капли в них заливал, врач запретил на экран пялиться. Музыку он слушал старперскую, тупую, со скрипками. Ну ни одной записи приличной группы не купил, чтобы там про любовь! Странные такие люди встречаются…

– Неужели хозяйка ничего не заподозрила? – изумилась я.

– Нет, – хмыкнула Суля.

– Но в ванной уменьшалось количество косметики, из холодильника исчезали продукты… Я бы непременно удивилась.

– Ты нищая! – с презрением заявила Суля. – Небось у тебя одна бутылочка с гелем в душе. А знаешь, сколько у той мадам средств? Вагон! Она почти каждый день новые упаковки притаскивала. Вскроет крем для тела, чуть выдавит и отставит в сторону – то ли запах ей не понравится, то ли вид. Екатерина и не помнила, сколько у нее чего есть. Там одной губной помады магазин, не пересчитать тубы! А с продуктами… Они дома мало ели, ну разве завтракали. Ветрова харчи покупала в самом дорогом супермаркете, одни деликатесы брала: хапала семгу, осетрину, белугу, причем всего сразу. Ее бы мой отец за такое ведение хозяйства прибил! А сожрут два ломтика, и все, остальное быстро испортится. Рыба ведь, хоть и из крутого магазина, все равно тухнет. Ну и приказывала хозяйка Фирке: «Убери с полок дрянь, я сегодня свежее привезу». Ни разу не проверила, в мусор домработница хавку швыряет или с собой уносит. В первый месяц Фира у нее спрашивала, куда девать, допустим, печенье со старой датой. А та вздыхала и буркала: «Выброси». Но однажды заорала: «Отстань с ерундой! Сама разбирайся!» Фира и прекратила дергать Ветрову, стала меня в гости приглашать.

– Ясно, – кивнула я. – Ты лучше расскажи о записке и о той тетке!

Суля сложила руки на груди.

– Мы с Фиркой сидели у Ветровых в гостиной. Я кофе пила, она журнал разглядывала. Вдруг как заорет: «Вау! Она!» Я чуть не подавилась капучино…

– Кто? – спросила Суля.

Подруга ткнула пальцем в одну из небольших фотографий, украшавших страницу издания.

– Вот, смотри. Это та самая женщина, которая мне письмо дала, чтобы на половик положить.

– Ты уверена? – с сомнением спросила Суля.

– Стопудово, – заверила Фира. – У меня память на лица золотая! Она хоть и попыталась внешность изменить, да узнать можно. Уж больно яркая – волосы цыганистые, родинка между бровями. Она ее, когда со мной встречалась, тоном замазала, но такую отметину гримом не скрыть, вот она и выступила. А главное – сумка, настоящая «Марго». Я ее сразу узнала. Читала в журналах, видела на картинках, но в жизни лишь один раз встретила – у той бабы. Представляешь, она мне письмо дает, я беру, и тут фифа как взвизгнет: «Эй, поосторожней! Ты мою сумку рукой задела! Небось не знаешь, какая это ценность. Запомни, перед тобой подлинная „Марго“. Винтаж. Хоть понимаешь, о чем идет речь?» Ну я ей и ответила: «Уж не тупая, читаю нужную литературу, сразу сумку узнала». И тут она успокоилась, заулыбалась, будто довольная, что хорошо поела. Слушай, она ж, значит, дико богатая! Из нее можно денег вытрясти!

– Так тебе кто-то и даст, – засмеялась Суля. – Небось тетка с охраной ходит.

– Найду ее телефон и позвоню! – азартно воскликнула Фира.

– Где найдешь-то? – вытаращила глаза Суля.

Подруга закрыла журнал и потрясла им в воздухе:

– В этой редакции Олеська Кислова из нашего класса работает, она на журфаке учится! Доперло?

– Кисловой везуха, – завистливо протянула Суля, – родители правильные попались, поэтому ей и журфак, и работа денежная, и машина собственная. Не то что мы – на юбку полгода собираем.

– Не ной, – оборвала Фира. – Я все придумала! Олеська мне телефончик мадамы достанет.

– Ерунда, – не успокаивалась Суля. – Ну, предположим, Кислова вспомнит, как ты за нее – не бесплатно, между прочим, тебе ж приплачивали – во время дежурства по школе лестницу мыла, и отроет номерок. И чего ты тетке скажешь?

Фира прищурилась.

– Она-то мне говорила, мол, в письме шутка, пусть Ветровы посмеются. Вот я и подумала: в конверте и правда ничего особенного, детский стишок, отчего бы мне денег не заработать? Но только хозяева занервничали…

Суля вдруг примолкла. И я в нетерпении воскликнула:

– Ну, дальше?

Девчонка снова принялась рассказывать.

Фиры в тот момент, когда Ветровы нашли конверт, не было в квартире. Горничная явилась утром, а супруги уже встали, чем удивили домработницу. Обычно они еще спали, когда Фира приходила на работу. Первой на кухне всегда появлялась Катя – брала чашку с кофе и уходила в свою ванную. Затем выбегал Олег и требовал свежезаваренный чай. Но в тот день, едва Фира осторожно приоткрыла дверь в апартаменты, до нее донесся нервный голос хозяина:

– Это он! Больше некому!

– Успокойся, – ответила Катя, – это просто глупая шутка.

– Чья? – громко спросил Олег. – Явно его! Сукин сын! Мерзавец!

– Милый, – нежно сказала Катя, – он же на операции, ты сам мне говорил.

– Эка сложность из больницы гадость сделать, – кипятился Ветров. – Решил мне нервы мотать, намекает на то, что киллера наймет.

– Да нет, солнышко, ерунда, – снова попыталась успокоить мужа Ветрова, – дурацкая шутка.

– Чья? – крикнул Олег.