— Не стоит, — серьезно сказал он. — Нет, дорогой, не стоит. Не трать попусту время. У ада нет той ярости, которой отличается девушка, если ей пришлось дать полицейскому имя и адрес, а он ей, заметь, не поверил.

— Да я хотел объяснить…

— Объяснишь ей, как же! Поговорим о более приятных вещах. Мы тако-ое придумали! Нет, не я, Ронни. Умный человек. Какие мозги! Какая голова! Удивляюсь, что шляпы не лопаются.

— О чем ты говоришь?

— О его гениальной идее. Мы должны выжать из дяди пятьсот фунтов. Дело верное, как биржа. Уломать его может только Ронни. Значит, Ронни едет к нам.

— Вот как? — равнодушно откликнулся Джон.

— Именно так. А чтобы дядя не взвился, приглашаем этих Моллоев. Томас Дж. купается в деньгах, и дядя, на радостях, перетерпит Ронни.

Джон всполошился.

— И девица приедет?

Нет, что же это такое? Пэт от нее не в восторге… еще подумает… Он-то знает, что чист, но мало ли что взбредет в голову?

Тут он заметил, что Хьюго спрашивает добрым, участливым тоном:

— Ну как, все в порядке?

— Ты о чем?

— О Пэт, конечно. Сказала она, что я замолвил словечко?

— Да-да… И знаешь…

— Не за что, не за что! Какие там благодарности? Ты бы сделал для меня то же самое. Ну, как все прошло? Гладко?

— Ты уж скажешь!

— Неужели отказала?

— Если хочешь, да. Хьюго вздохнул.

— Этого я и боялся. Как-то она странно выслушала. Сдержанно. Напряженно. Казалось бы, — перешел он к философским раздумьям, — трудно ли сказать: «Да»? И тем не менее в большинстве случаев они говорят: «Нет». Один американский ученый подсчитал, что кроме описательных оборотов в нашем языке — около пятидесяти способов выразить согласие, к примеру: «Да», «Ага», «Угу», «Мда-у», «Ну», «А то!», «Еще бы!», «Конечно», «Вот именно», просто «Именно»…

— Хватит! — закричал Джон. Хьюго похлопал его по плечу.

— Понимаю, старик. Прекрасно понимаю. Ты огорчен. Скажем так, опечален. Но все-таки разреши дать тебе братский совет. На твоем месте я бы это бросил. Ты же тратишь попусту время. Да, согласен, она приятная девица. Но если она тебя не любит, что поделаешь? Ни-че-ro. Значит, забудь о ней и оглядись. Вот, например, мисс Моллой. Хороша? Бесспорно. Богата? Нет слов. В общем, пока она у нас, я бы ею занялся. Ты просто создан для брака. Так и вижу: стрижешь газон, а потом, в шлепанцах, сидишь у камина с супругой. Да, забыл — у каждого свои наушники, слушаете музыку. Словом, возьми себя в руки и обрати взор на мисс Моллой. Ты только представь, богатая жена!

Во время этой речи Джон неоднократно порывался что-то сказать, да и сказал бы, если бы не услышал:

— Хьюго, мне нужна сумка.

Пэт стояла почти рядом, напоминая христианскую мученицу, чьи мучители только что придумали новую казнь.

— А… о… — сказал Хьюго и дал ей сумку, которую она отрешенно взяла. Все помолчали.

— Ну, спокойной ночи, — заметил Хьюго.

— Спокойной ночи, — проговорила Пэт.

— Спокойной ночи, — сказал Джон.

— Спокойной ночи, — повторила страдалица, и лифт унес ее, издавая неприятный, скорбный скрип, который, по мнению Джона, был исключительно уместен.

Примерно в полумиле от Керзон-стрит, на самом краю Сохо, расположен еще один отель, поменьше и похуже, носящий название «Бельведер». Когда Пэт и Хьюго входили в холл «Линкольна», Долли Моллой сидела перед зеркалом на втором этаже и умащала кремом свое прелестное личико. От этих занятий ее оторвало появление величавого Томаса.

— Привет, лапочка, — сказала она, — Вот и ты.

— Да, — согласился Моллой. — Вот и я.

Хотя в облике его не было той душераздирающей скорби, которой отличалась недавно Пэт, веселья в нем тоже не было.

— Кого я не люблю, — сообщил он, — так это легавых.

— А что случилось?

— Дал имя и адрес. Наврал, конечно, а все равно противно. Ты подумай, столько легавых в небольшом кабачке. И еще, — продолжал он, — зачем ты сказала, что я твой папаша?

— Ну, котик, это же не в моем стиле — замужняя дама.

— Как это, не в твоем?

— Да вот так.

— А, черт! — вскричал мистер Моллой. — Это что ж получается, я совсем старый? Да мне только сорок два!

— На вид еще меньше, — заверила Долли, — если близко не разглядывать. Понимаешь, золотко, не в годах дело. Ты такой… авантажный.

Несколько смягчившись, мистер Моллой оглядел себя в зеркале.

— Да, — признал он, — у меня достойный вид.

— Ну, прямо профессор!

— А вот скажи, тут нет залысины?

— Что ты, это свет падает.

Успокоившись еще больше, мистер Моллой завершил осмотр.

— Лицо у меня подходящее, — с удовольствием признал он. — Насчет красоты не скажу, у каждого свой вкус. Но доверие оно внушает. Сколько я продал фальшивых акций! Да, кстати, лапочка, как ты думаешь?

— О чем? — осведомилась супруга, промокая крем полотенцем.