— А надо ли путникам в селение? — вопросил староста, прозывавшийся Козодоем.

— Виночка, радость моя, — прошипел сквозь зубы Дрозд, пихая обмякшего Вьюна девушке. — Подержи этого олуха и не давай ему рот раскрывать. Я попробую с селянами договориться. Провизия у нас на исходе, дождь не прекращается. Надо устраиваться на ночь под крышей.

Винка с трудом удержала покачивающегося кошака, который тут же облапал ее и принялся гладить, бормоча какую-то чушь: то ли ныть, то ли скабрезничать. Девушка отвела его подальше, чтобы, упаси Крылатая, селяне не услышали. Одежда намокла от бесконечной, то стихающей, то усиливающейся, мороси и переночевать под крышей очень хотелось.

— Почтенные, — начал Дрозд. — Мы были бы вам очень признательны, если б вы позволили заночевать в селении. — Мужики опять запереглядывались, послышался недовольный гомон. — Не в доме, а в сарае или на чердаке. Нам не привыкать. В долгу не останемся.

— И сколько ж дадите? — спросил Козодой.

— Дать много не сможем, — ответил Дрозд, всем своим видом выражая сожаление, — но ответим добром на добро.

— Какое там добро от тварей Клыкастого? — вякнул низенький тщедушный мужичонка, потрясая вилами чуть ли не с себя ростом.

— Понимаешь, почтенный, у вас тут в округе целое поле валерьего корня имеется.

— И что с того? — раздалось несколько голосов, староста шикнул на крикунов.

— Оборотни эту травку очень жалуют, — продолжал Дрозд. — Не меньше, чем люди — пиво да вино, а может, и больше. Мы вот целый мешок нарыли, — кивнул на грязный куль у своих ног. — Когда доберемся до Надреченска и станем корешки продавать, у нас, конечно, спросят, где мы ими разжились. Мы можем подробно рассказать, как найти ваше гостеприимное селение, а можем направить любителей валерьки в другую сторону.

Селяне зачесали в затылках. Перспектива нашествия оборотней их определенно не вдохновляла.

— А мы вот вас щас как порубим-приколем, — поигрывая топориком, заявил плечистый молодой мужик с аккуратной бородой и перехваченными кожаным ремешком волосами, то ли кузнец, то ли местный громила. — И ни один нелюдь не прознает ни про траву вашу, ни про наши Лучицы.

— Погодь-погодь, Крапивец, — осадил его староста. — Мы не вурдулаки какие, Всеблагую чтим и заветам ее следуем. Кого рубить собрался? Девку и недоумка?

Крапивец засопел и перестал поигрывать топором.

— Эй, парень, — из толпы выступил опрятно одетый мужик с хитрыми глазками. — Расскажи-ка про эту самую траву. За нее и впрямь денег дают?

— Я с радостью отвечу на все вопросы, почтеннейшие, — улыбнулся Дрозд. — Только не здесь, а в кабаке. Надеюсь, в Лучицах такое заведение имеется?

Заведение имелось, и оказалось вполне уютным и гостеприимным. Народу туда набилось немало, всем оказалось интересно послушать про валерьку, да и просто узнать от прохожих новости. Уже после второй кружки пива большинство присутствующих и думать забыли, что привечают оборотней.

Рассказ Дрозда про чудесные свойства валерьего корня, подкрепленный наглядной демонстрацией блаженного Вьюна, пришелся селянам по сердцу. Некоторые тут же навострились, несмотря на дождь, бежать за лопатами, а потом к глинистому обрыву. Пес быстро сообразил, что падение цен на валерьку в Надреченске им невыгодно, и остановил особо рьяных любителей легкой наживы.

— Почтенные, сейчас не лучшее время для заготовок… — начал он и осекся, ибо совершенно не знал, как убедить в этом селян.

— Травы собирают, когда они в полном цвету стоят, — вовремя нашлась Винка, в свое время частенько помогавшая бабушке-травнице. — Мы не удержались, накопали, потому как идем далече и в ваших краях вряд ли еще когда окажемся. А за такой товар много не выручишь. Оборотни сразу учуют, что валерий корень по осени брали.

— Не врешь ли, девка? — засомневался хитроглазый мужичок, первым углядевший выгоду в буйных зарослях дикой травы.

— Не врет, — прошамкал из угла сморщенный дедок. — Всякий травник знает, что самая сила в зеленях во время цветения.

Селяне облегченно вздохнули и вернулись к пиву и разговорам. Некоторые про себя подумывали, а не выделить ли полоску-другую под валерий корень где-нибудь с края поля, у канавы.

Утром Винка проснулась на лавке в кабаке, где прикорнула с вечера под монотонный говор селян. Какая-то добрая душа укрыла ее старым кафтаном. Наверное, Крапивец, действительно оказавшийся деревенским кузнецом. Он уселся за столом рядом с Винкой и задержался на весь вечер, не давая девушке скучать, но и не навязываясь.