...Тот же автомобиль быстро домчал нас на передний край. Было уже поздно (около 18.30). Мы спешили.

Сопровождавший нас офицер предложил развернуть белый флаг. Мы взяли друг друга под руки и, сопровождаемые с флангов солдатами, быстро пошли по шоссе в сторону нашей обороны. Офицер передал, что после того, как нам развяжут глаза, мы должны, не оглядываясь, следовать в свою сторону...

Когда мы приблизились к нашим окопам, были уже густые сумерки. Нас встретил боец с радостной улыбкой"{24}

На следующий день к 12 часам штаб генерала Штеммермана сообщил, что немецкая сторона отклоняет ультиматум советского командования. Как потом выяснилось, Гитлер требовал, чтобы окруженные под Корсунь-Шевченковским фашистские войска любой ценой удерживали позиции, клятвенно заверяя, что котел будет во что бы то ни стало деблокирован.

Об этом говорили перебежчики и пленные. Они сообщали, что с юга на помощь окруженным войскам идут пять танковых дивизий, в том числе танковая дивизия СС "Адольф Гитлер".

Руководству фронта было ясно, что фашистские генералы и офицеры всячески постараются скрыть от немецких солдат сам факт окружения и содержание советского ультиматума, имеющего в своей основе гуманные предложения. Военный совет фронта обязал политуправление напечатать текст ультиматума советского командования на немецком языке и распространить эту листовку среди окруженных войск противника.

После того как ультиматум был отклонен, войска 1-го и 2-го Украинских фронтов усилили боевые действия по уничтожению окруженной группировки врага, обрушив на нее всю мощь артиллерийско-минометного огня, бомбовые и штурмовые удары с воздуха.

С каждым днем бои принимали все более ожесточенный характер. Стянув под Корсунь-Шевченковский крупные силы, германское командование пыталось непременно деблокировать котел и тем самым хотя бы в какой-то мере спасти свой подмоченный на Волге политический и военный престиж. "Можете положиться на меня, как на каменную стену, - самоуверенно заявлял Гитлер в радиограмме, направленной командующему окруженными войсками генералу Штеммерману.
– Вы будете освобождены из котла. А пока держитесь".

Как только штаб генерала Штеммермана отклонил ультиматум советского командования, почти одновременно три немецкие танковые дивизии, сосредоточенные на узком участке фронта, нанесли массированный таранный удар из района Буки, Ризино в общем направлении на Шубины Ставы, Шендеровка. Это наступление извне было согласовано со встречными атаками вражеских частей, находившихся в котле. Окруженные гитлеровцы с отчаянием обреченных бросались на позиции 27-й армии генерала С. Г. Трофименко, уплотнившей внутренний фронт окружения.

Еще более напряженный характер приняли бои на внешнем обводе, где бешеные атаки фашистов отбивали части 6-й танковой армии генерала А. Г. Кравченко. Ей вовремя пришла подмога. Когда создалась особенно трудная обстановка и превосходящим силам противника удалось немного вклиниться в наши боевые порядки, Ставка Верховного Главнокомандования разрешила ввести в сражение находившуюся в резерве 2-ю танковую армию (командующий генерал-лейтенант танковых войск С. И. Богданов, член Военного совета генерал-майор танковых войск П. М. Латышев). Совершив в течение суток 120-километровый марш, соединения армии выдвинулись из района Липовца на опасный участок. Некоторые части с ходу вступили в бой с врагом.

Фланговый удар соединений 2-й танковой армии по прорвавшейся группировке охладил пыл гитлеровцев. Более того, в районе Ботылевка, Виноград наши войска дополнительно создали малый котел, окружив и почти полностью уничтожив 16-ю немецкую танковую дивизию. Фашистские войска были повсеместно остановлены и на ряде участков отброшены в исходное положение.

Решив ближе познакомиться с руководством армии, переданной фронту из резерва Ставки, я прибыл на наблюдательный пункт генерала С. И. Богданова. Командарма я не застал, но зато повстречал генерала П. М. Латышева. Он был моим хорошим товарищем и однокашником по Военно-политической академии имени В. И. Ленина, которую мы окончили в 1934 году. С тех пор я не видел Латышева, и теперь, конечно, встреча была сердечной.

Мне довелось видеть Петра Матвеевича в сложной боевой обстановке, и я убедился, что в лице генерала Латышева армия имеет опытного политработника, храброго воина, стойкого коммуниста и искусного воспитателя солдат и офицеров.

О командарме С. И. Богданове П. М. Латышев отозвался так:

–  Семен Ильич - выходец из семьи рабочего-путиловца. В Красной Армии он со дня ее основания. Участник трех войн. В любой обстановке действует смело и решительно, умеет дерзко и стремительно наступать и стойко защищать свои рубежи.