Его возраст определить было трудно. Он обладал типичной внешностью араба - темное морщинистое лицо могло принадлежать человеку как сорока, так и шестидесяти лет. В его густых пышных волосах черно-чернильного цвета не было ни одного седого волоса.

Он даже не пошевелился, чтобы встретить посетителя, и лишь смотрел на него жгучими глазами. Его лицо, казалось, не выражало никаких чувств.

– Надеюсь, вы говорите по-французски? Он утвердительно кивнул.

– Комиссар Мегрэ, начальник бригады уголовной полиции. Вы и есть секретарь господина Наура? Вновь утвердительный кивок.

– Не назовете ли вы мне свое точное имя?

– Фуад Уэни.

Голос у него был глухим, как будто он страдал хроническим ларингитом.

– Вам известно, что здесь произошло этой ночью?

– Нет.

– Но вам уже сообщили, что господин Наур убит?

– Да, только это.

– Где вы находились?

Ни один мускул на его лице не дрогнул. Мегрэ редко приходилось встречать таких людей, как в этом доме, людей, которые так упорно отказывались от сотрудничества с ним. Служанка отвечала на вопросы уклончиво, с явной враждебностью в голосе. Горничная-голландка довольствовалась лишь односложными ответами.

Что касается этого Фуада Уэни, одетого в строгий черный костюм, белую рубашку и темно-серый галстук, то он смотрел на собеседника и слушал его с полным безразличием, если не с презрением.

– Вы провели ночь в этой комнате?

– Начиная с половины второго.

– Вы хотите сказать, что возвратились в половине второго ночи?

– Я думал, что вы это поняли из моего ответа.

– Где вы были до этого времени?

– В клубе на бульваре Сен-Мишель.

– В игорном клубе?

Тот ограничился лишь пожатием плеч.

– Где он точно находится?

– Над баром "Липы".

– Вы участвовали в игре?

– Нет.

– Что вы делали?

– Я записывал выигравшие номера.

Не ирония ли придавала ему вид человека, довольного самим собой? Мегрэ сел на стул и продолжал задавать вопросы.

– Когда вы возвратились, вы заметили свет в гостиной?

– Я не знаю, горел ли там свет.

– Шторы были задернуты?

– Полагаю, что да. Они всегда закрыты по вечерам.

– Вы не видели, просачивался ли свет из-под двери?

– Никакого света из-под двери не было.

– Господин Наур в такое время обычно спал?

– Когда как.

– Он часто уходил по вечерам?

– Когда у него было желание.

– Куда он уходил?

– Куда хотел.

– Один?

– Он уезжал из дома один.

– На машине?

– Вызывал такси.

– Он не водил машину?

– Ему не нравилось водить машину. Днем я служил ему шофером.

– Какой марки его машина?

– "Бентли".

– Она в гараже?

– Я не проверял. Мне запретили выходить из своей комнаты.

– А мадам Наур?

– Что вы хотите знать?

– У нее тоже есть машина?

– "Триумф" зеленого цвета.

– Вчера вечером она уезжала из дома?

– Мне до нее не было никакого дела.

– В каком часу вы вышли из дома?

– В половине одиннадцатого.

– Она находилась здесь?

– Я этого не знаю.

– А господин Наур?

– Я не знаю, вернулся ли он к этому времени. Он должен был ужинать в городе.

– Вам известно, где?

– Вероятно, в "Маленьком Бейруте", где он часто ужинал.

– Кто готовил еду в доме?

– Когда как.

– А завтрак?

– Для господина Феликса - я.

– Для господина Наура? Почему вы называете его господином Феликсом?

– Потому что есть также господин Морис.

– Кто он, господин Морис?

– Отец господина Феликса.

– Он живет здесь?

– Нет, в Ливане.

– А кто есть еще?

– Господин Пьер, брат господина Феликса.

– А где живет он?

– В Женеве.

– Кто вам звонил сегодня утром?

– Мне не звонили.

– Тем не менее слышали, как в вашей комнате звонил телефон.

– Это я заказывал разговор с Женевой, и, когда связь была получена, мне позвонили.

– Вы говорили с господином Пьером?

– Да.

– Вы поставили его в известность?

– Я ему сказал, что господин Феликс умер. Господин Пьер будет в Орли через несколько минут, он должен прилететь ближайшим рейсом.

– Вам известно, чем он занимается в Женеве?