Уже в 1905 г. произошло нечто «неслыханное» — митрополиты и епископы «взбунтовались» и выступили с требованием созыва Поместного Собора, проведения многочисленных либеральных реформ внутри Церкви и предоставления ей элементарной независимости от государственно-имперского аппарата. Параллельно началу предсоборных работ в Москве и Петербурге, а затем ив других городах возникают религиозно-философские общества и кружки, на которых возвратившиеся к Православию интеллигенты впервые встречаются с представителями иерархии и священства.

Часть епископата и духовенства нашей Церкви после Октября оказалась за рубежом. Многие профессора, церковные писатели, богословы были высланы из Советской России в 1922—1923 гг. Практически все известные православные деятели и богословы, оставшиеся на родине (М. Новоселов, В. Муравьев, С. Аскольдов, А. Самарин, священники П. Флоренский, С. Мечев и В. Свенциц-кий), разделили общую судьбу епископата, духовенства и мирян Русской Православной Церкви и в сталинское время пошли по лагерным этапам, тюрьмам и ссылкам, где почти все и погибли.

Расстрел группы ни в чем не повинных видных богословов и священников во главе с митрополитом Петроградским Вениамином (Казанским) в 1922 г., временный арест патриарха Тихона, наконец, жестокие гонения на Церковь, начавшиеся в 1929 г. и в период ежовщины достигшие масштабов направленного геноцида верующих и уничтожения Церкви, — все это привело к тому, что русская православная эмиграция не могла более оставаться в подчинении обезглавленной Московской Патриархии, хотя не сумела сохранить и собственное внутреннее единство: Русское Православие за рубежом административно раскалывается на две части, одна из которых во главе с митрополитом Антонием (Храповицким) образует независимую Русскую Зарубежную Церковь, вторая же, во главе с митрополитом Евлогием (Георгиевским), переходит в подчинение Константинопольской Церкви. Первая из упомянутых групп объединила по преимуществу консервативную часть духовенства, а также мирян, сражавшихся в гражданскую войну на

158

стороне белых. Позиция ее долгое время оставалась крайне жесткой, что естественным образом подкреплялось сведениями из СССР о растущих репрессиях и тотальной войне с традиционно русской культурой. Богословие этого направления приняло романтически-славянофильскую окраску с ностальгией по патриархальному церковному укладу, враждебностью к инославному окружению и некоторым уклоном в сторону идеализации «Православного Царства», на деле, естественно, на земле неосуществимого. Впоследствии позиция Русской Зарубежной Церкви существенно смягчилась; вопреки бытующему мнению, усиленно распространявшемуся «научными атеистами» эпохи сталинщины и постсталинщины, Церковь, принципиально оставаясь на правоконсервативных позициях, принимает в свое лоно мирян любой национальности или расы. Она отказалась поддерживать нарождавшийся в ЗО-е годы русский фашизм, а во время второй мировой войны принадлежавший к ней генерал А. Деникин бежал в Лондон, откуда призвал всю русскую эмиграцию бороться с гитлеризмом, за что был включен фюрером в число «врагов № 1 Третьего Рейха»;

Патриарху Тихону в перерывах между арестами и допросами было не до разработки универсалистской или какой-либо иной церковной доктрины, однако характер его предыдущей административно-миссионерской деятельности в Северной Америке отличался значительной широтой, общий дух Собора 1918 г., избравшего Тихона патриархом, характеризуется глубоким демократизмом. Профессор богословия, архиепископ Илларион (Троицкий), погибший в 1929 г. в сталинской тюрьме, возглавлял в 10—20-е годы переговоры с католиками, несмотря на то что был настроен к Риму враждебно. «Я никак не могу думать, что Православие и Католичество почти одно и то же, что это две поместные христианские Церкви, — писал он еще в 1915 г. — Я исповедую, что Церковь едина, и католики для меня — не Церковь, а следовательно, и не христиане»14. Проведя шесть лет в соловецком заключении вместе с главой русских католиков экзархом Леонидом (Федоровым)*, Илларион пересмотрел свою жесткую позицию — сбылось давнее

*Русская Католическая Церковь возникла в 1907 г. стараниями аристократки Наталии Ушаковой, добившейся от Столыпина разрешения на организацию такой общины в г. Петербурге. Возглавлял ее священник Леонид Федоров, окончивший православную Духовную школу, но принявший сан в католичестве. Его ближайшей помощницей была фрейлина Юлия Данзас. Вторая русско-католическая община, столь же малочисленная, как и столичная, возникла в Москве и связана с именами принявших католичество о. Сергия Соловьева и о. Владимира Абрикосова, позже эмигрировавшего, как и Ю. Данзас, выкупленная из Соловков Е. П. Пешковой, первой женой М. Горького. В конце 20-х — начале 30-х годов обе общины практически в полном составе были репрессированы, многие из них погибли. Леонид Федоров, признанный экзархом (т.е. главой) русских католиков, после многочисленных арестов умер в ссылке (г. Вятка) в середине 30-х, Сергей Соловьев вследствие репрессий умер в это же время в сумасшедшем доме.

159

предсказание митрополита Филарета (Дроздова) о временах, когда все разногласия будут забыты...

В среде основного большинства богословов и церковных деятелей православной эмиграции окончательно победили начала универсализма и христианской солидарности, как теоретической, так и практической.

Философ и публицист славянофильского направления П. Мансуров еще в предреволюционное десятилетие активно отстаивал необходимость скорейшего объединения православия с англиканством (эта тенденция со стороны обоих исповеданий существовала с конца XVIII в.). В 1928 г. было основано православно-англиканское общество св. Сергия и св. Албания (британского первомученика IV в.); инициаторами и активистами общества с православной стороны были митрополит Евлогий, протоиерей С. Булгаков, профессор богословия Н. Арсеньев, молодые студенты-богословы Н. Зернов и Н. Клепинин, впоследствии вернувшийся в сталинскую Россию и погибший в концлагере.

Протоиерей Сергий Булгаков, сохраняя строгую верность православной традиции, всю жизнь отстаивал принципы реального экуменизма; он был первый из православных священников, отслуживший литургию во время очередной православно-англиканской конференции на англиканском алтаре. Не идя ни на какие догматические уступки, о. Сергий тем не менее настаивает в своей строгой и сухой монографии «Православие» (Париж, 1932) на том, что «все церковные общины, как бы далеко они ни разошлись на своем историческом пути, сохраняют в себе значительную часть вселенского Предания и, следовательно, причастности к Православию. Все они имеют зерно Православия»15.