Толя, блаженствуя в парилке, не заметил, что у нас гости. Он сделал несколько заходов, а потом, по всей видимости, озадачился тем, что мы не идем в сауну. Покричал нам и в полной уверенности, что в каминном холле все свои, зашел в чем мать родила. В руках он держал полено, прихваченное для камина. Это его и спасло. Мгновенно сориентировавшись в ситуации, он как ни в чем не бывало прикрылся поленом, подошел к столу, уселся рядом со мной, а полено небрежно швырнул в камин. Мило поздоровался с гостями и больно пнул меня ногой под столом.

Толю представили как самого находчивого инженера команды (что соответствовало действительности), а наши эстонские друзья, дружно продемонстрировали свою воспитанность и "не заметили" несколько чрезмерную обнаженность вошедшего. Только одна девочка, лет десяти, наклонилась к маме и тихо что-то спросила. Та ей коротко ответила, и девочка, вполне удовлетворенная, принялась за еду. Я поинтересовался у Катрин Койк - соседки справа (в прошлом раллийный штурман, мастер спорта), что это по-эстонски спросила у мамы девочка.

Катрин перевела:

– Она спросила: "Мама, а почему дяденька за стол голый садится?" Мама ответила: "Доченька, это русский раллист, а у них так принято делать".

– Это мама зря,- возразил Велло. Видно было, что он уже оттаял.- У нас в Эстонии с этим нет проблем. Ты же помнишь, Олег, как мы здесь, в Таллинне, год назад в баньке были!

Я, конечно, помнил, но дал рассказать об этом самому Велло. Потом oн перешел к другой истории, затем следующей...

По домам разъехались-часе в три ночи.

Утром довольно быстро укомплектовали экипаж. К нам в машину подсела пара коллег (правильнее было бы сказать не коллег, а калек, потому что журналист, делающий репортаж о ралли без автомобиля,- это калека!). И пусть мне не возражают, что, мол, описывая марафонский бег, журналисту нет необходимости бежать, а в заплыве через Ла-Манш - плыть. Ралли - это не только состязание машино-людей, но и театр, в котором место зрителей на сцене, среди актеров, где по ходу развития сюжета зрители перемешаются от одной мизансцены к другой вместе с героями "пьесы" на десятки, а то и сотни километров. Только так можно постичь глубину и силу драматургии разворачивающегося действа.

Ну да ладно, Бог с ними, с калеками! Забрались они в машину, а тут и Велло появился. Я к нему:

– Привет,- говорю,- куда едем? У меня карта есть, давай-ка прикинем по ней маршрут..

– Нет, не надо. Ты карту оставь себе, я и так все помню.

После того как Велло бегло набросал план нашего "полета", я понял, что носиться нам по всей южной Эстонии словно скипидаром намазанным, и подумали "Бедные, бедные мои пассажиры! Им в самый раз глаза завязать, а то с непривычки можно и до обморока укатать". А вслух взмолился:

– Велло, пожалей моих ребят. Ты же, змей-горыныч, тренированный, да и автомобильчик твой не чета моей "пятерке".

– Ладно, я тихонько поеду. А ты, в случае чего, как в Ленинграде, помнишь, ныряй в сугроб. Народу много, вытащим,- смеется Велло.

– Я твое "тихонько" знаю! А потом скажешь, что спидометр врет. И не морочь мне голову сугробами. В южной Эстонии вначале деревья, а потом сугробы. Забыл, что ли?

– Я-то не забыл, а ты что, ездить разучился?

– При чем здесь разучился или не разучился! Людей не надо пугать и настроение им портить!

Велло подмигнул, мол, хватит болтать. Сел за руль и завел двигатель. Мне осталось сделать то же самое. Своим компаньонам я ничего не сказал.

– Ну что, обсудили, куда поедем?
– спросил пишущий "калека".

– Да! Успеем посмотреть все.

– Эй-эй, вот этого нам не надо!
– заволновался снимающий "калека" - чувствуется, знает, чем это пахнет.- Я уже раза три "на крыше" был после таких смотрин!

– Не понравится - сойдешь, - сказал я угрюмо. А что ему ответить? Что в чужой монастырь, парень, со своим уставом не суются? Так он и сам должен это понимать.

– Как это "сойдешь"?
– не унимался "калека" - Оттуда небось километров двести будет!

– Ну-у, если уж ты туда доедешь, то обратно как-нибудь перетопчешься - привыкнешь.

За разговорами мы поехали, и я пристроился в хвост к Велло. Он в пределах разумной шустрости (по моим понятиям) одолел город и вырвался на простор зимних дорог. Тут он, правда, чуть пришпорил, но опять же в пределах разумного. Виктор помалкивал и спокойно смотрел по сторонам - к скорости он вполне привык еще на перегоне от Москвы до Таллинна. Зато оба подсадных загудели в один голос: