– Послушай, Джуни, я очень хочу тебя видеть, так же как и ты меня, а может быть, и сильнее. Но мне надо выполнить это проклятое задание.

– Я знаю, – ответила она. – У тебя есть обязательства. – Слова насчет обязательств прозвучали решительно. – А если вечером, после того как ты отправишь ответ?

– Попробую тебе позвонить. – Он знал, что ее муж будет дома и ничего не выйдет. – Я надеюсь справиться пораньше. С утра шло хорошо.

– Ой, сегодня не получится. Я обедаю со старинной подругой. Знаешь, я так много хочу тебе сказать, так много сделать вместе. У нас впереди вся жизнь.

Джуни говорила что-то еще, он слушал. Наконец она попрощалась, и Рэгл повесил трубку, чувствуя себя подавленным. Как все-таки тяжело с ней общаться. Когда Рэгл поднялся и побрел к себе, телефон зазвонил снова.

– Хочешь, чтобы я ответила? – крикнула Марго из соседней комнаты.

– Не надо. Скорее всего, это меня.

Он поднял трубку, ожидая услышать Джуни, но раздался глухой неприятный женский голос:

– Пригласите мистера Гамма.

– На проводе, – буркнул Рэгл от разочарования грубо.

– Мистер Гамм! Вы еще не забыли о занятиях по гражданской обороне? Это миссис Кейтелбайн.

– Я вас узнал, – сказал Рэгл. – Здравствуйте. – Стараясь говорить твердо, он добавил: – Миссис Кейтелбайн, мне очень жаль, но…

– Сегодня, – перебила она его. – Сегодня же вторник. В два часа.

– Я не смогу прийти. Погряз в своем конкурсе. Как-нибудь в другой раз.

– О боже! – воскликнула она. – Я уже всех известила, что вы придете. Люди хотят послушать о Второй мировой войне.

– Мне очень жаль, – буркнул Рэгл.

– Это катастрофа, – проговорила миссис Кейтелбайн отчаянным голосом. – Может, вы придете – не будете выступать, просто посидите, ответите на вопросы… Неужели у вас не найдется чуть-чуть времени? Вальтер за вами заедет, а после отвезет домой. Занятия длятся около часа, так что самое большее вы потратите час пятнадцать.

– Зачем за мной заезжать? До вас всего полквартала.

– Верно. Мы живем на одной улице. Тогда вы тем более должны постараться, пожалуйста, мистер Гамм, как личное одолжение.

– Хорошо, – согласился он. – В конце концов, час ничего не решает.

– Большое вам спасибо. – Облегчение и благодарность переполняли ее голос. – Я очень ценю вашу доброту.

Повесив трубку, Рэгл немедленно принялся за задание. До отправки оставалось несколько часов. Сознание того, что ответ необходимо отослать вовремя, как всегда, подавляло все остальное.

***

В два часа он поднялся на некрашеное покосившееся крыльцо дома Кейтелбайнов и позвонил. Дверь распахнула миссис Кейтелбайн.

– Входите, мистер Гамм!

За ее спиной он смутно различил группу женщин в ярких платьях, среди которых затерялись несколько тщедушных и неприметных мужчин. Все ожидающе смотрели в сторону двери, и Рэгл понял, что ради него они и пришли, теперь можно начинать занятие.

«Даже здесь я самая значительная персона», – подумал Рэгл.

Никакого удовлетворения он, однако, не ощутил. Единственный важный для него человек отсутствовал. До Джуни Блэк его намек так и не дошел.

Миссис Кейтелбайн провела гостя к столу, массивному старому деревянному столу, который они с Вальтером поднимали из подвала. Стул она поставила так, чтобы Рэгл оказался лицом к аудитории.

– Прошу вас, садитесь здесь.

К занятиям она приоделась. Глядя на ее длинную шелковую, похожую на мантию юбку, на блузку с кружевами и ленточками, Рэгл вспомнил школьные экзамены и уроки музыки.

– Прежде чем задавать вопросы, мы обсудим кое-какие аспекты гражданской обороны, просто чтобы больше к ним не возвращаться. – Хозяйка похлопала Рэгла по руке. – Вы первая знаменитость на наших занятиях.

Улыбаясь, она заняла свое место и постучала карандашом по столу, призывая к тишине.

Неразличимые леди и джентльмены затихли. Говор смолк. Первые ряды принесенных Вальтером складных стульев были заняты. Сам Вальтер, в галстуке, сидел у двери. Он чинно кивнул Рэглу с другого конца комнаты.

Надо было надеть пиджак, подумал Рэгл. В рубашке он чувствовал себя неловко.

– На прошлом занятии, – миссис Кейтелбайн скрестила руки на столе, – кто-то поднял вопрос о невозможности перехвата всех вражеских ракет в случае неожиданного массированного удара по Америке. Это действительно так. Мы знаем, что все ракеты сбить не удастся. Определенный процент их неизбежно прорвется. Такова ужасная правда, и мы вынуждены с ней считаться.