— Спасибо вам, лорд Уайклифф, — прошептала Софи.

Теперь суденышком завладело море, медленно поворачивая его. Волны несли лодку к берегу, потом, когда вода отступала, ее утаскивало в море. Ударившись о рифы, лодка задрожала. Перегнувшись через борт, она подумала, что уровень воды тут выше ее головы, по крайней мере, волны уж точно. И если она попытается плыть, то одежда потянет ее на дно.

Она подумала о том, чтобы взять другое весло, поставить их обоих на место, в пазухи, и попытаться грести. Но с каждой минутой она уплывала все дальше от берега. К тому же она никогда раньше не заминалась греблей. Придя к решению, она опустила весло в воду и установила его в проеме между камнями. Софи крепко держала весло, стараясь удержать лодку на одном месте, сражаясь с волнами.

Она посмотрела на берег. Чад и Келлин стояли друг против друга, обмениваясь язвительными замечаниями. Сойдя со скал на пляж, они медленно ходили кругами по камням и по мелководью.

— Я думал, что мы друзья, — сказал Чад, достаточно громко, чтобы его услышали сквозь шум прибоя.

Он отошел от воды. — Вы так просто сможете меня убить?

— Шпага пронзит вас, словно масло, — Наклонившись вперед, Келли разрезала рубашку Чада.

— Хотя мне интересно, умрете ли вы? Я вчера столько паслена положила в ваше бренди, что можно было свалить быка. Сначала в чашку, а потом в бутылку, когда поняла, что никто другой из нее пить не будет. Я не хотела убивать всех сразу.

— Значит, амбар Гордонов в любой момент может скончаться. — Кончик шпаги снова подобрался опасно близко, и он отвел оружие в сторону дулом пистолета.

— Боюсь, что разбил бутылку о стену амбара в порыве недовольства.

— Дорогой, какой у вас горячий нрав. Вы должны научиться сдерживаться.

— Неужели? — несмотря на легкомысленную перепалку, Софи видела, что его ноздри раздуваются, а челюсть напряжена.

— Вы и моего отца этой отравой опоили?

Они снова стали ходить кругами. Улыбка удовлетворения придала зловещую красоту лицу Келлин: — Как послушный мальчик, он выпил всё, до капли.

— Вы обманом завладели его доверием, — В глазах графа запылала ледяная ярость. Он пистолетом указал на платье, в которое была одета женщина.

— Вы хранили одежду в Эджкомбе. Вы были любовниками с моим отцом? И вы убили своего любовника, Келлин?

— Любовника? — снова раздался горький, печальный смех. — Никогда. Франклин не переставал оплакивать ледяное совершенство — вашу мать. И жаловался на отсутствие любимого сына.

Софи затаила дыхание, увидев перемену в любимом. Его рот раскрылся в испуге, а глаза почернели от муки, плечи опустились. В ужасе Софи смотрела, как пистолет дернулся в его руке.

Ее плечи также горели от усилий, которые она прилагала, сражаясь с течением. Пальцы сводила судорога. Она опасалась, что вскоре проиграет сражение с морем.

Но она не хотела проиграть еще одно сражение, пока еще могла дышать.

— Чад, не слушай ее, — закричала она.

— Она полубезумна. Она считает себя переродившейся Мэг Китинг. И, как и Мэг, и она без колебаний убьет тебя. И меня. Ты слышишь, Чад? Помнишь легенды, ужасные злодеяния, совершенные Мэг, — и пойми, что Келлин не колеблясь, сделает то же самое.

Софи!

Оказавшись к ней спиной из-за бешеного танца с Келлин, он мельком видел ее бледное лицо и дрожащие руки. Чаду очень хотелось добраться до нее, отнести в безопасное место, но он знал, что в ту же секунду, как он отвернется от злодейки, та исполнит своё обещание и пронзит его насквозь.

И что потом будет с Софи?

Он мог бы закончить противостояние, нажав на курок. Боже милостивый, пристрелить Келлин? Убить женщину? Даже сейчас, зная, что она убила его отца и бесчисленное множество других людей, он думал о том, что могло довести ее до такой крайности. Несмотря на все свидетельства, он всё же хотел верить, что в женщине осталось не только зло, что в ней всё еще есть та добросердечная Келлин, которую он встретил в «Штормовой чайке».

И тут он снова увидел Элли Роуз, и на него нахлынуло понимание.

Зло убивает ее. Убивает ее душу. Ты должен ей помочь.

Вот такую задачу ему поручило маленькое привидение — способ исправить свои прегрешения. Жизнь Келлин не должна оборваться, пока не проснется то, что осталось от ее души. Только тогда, может быть, он сможет избавить ее от вечных мук.

— Ты не Мэг Китинг, — сказал он.

— Ты — Келлин Куиси, и у тебя когда-то была дочь, ныне покойная.

С ее лица сползла усмешка. Без предупреждения он наклонилась вперед и ударила рапирой, — он понял, что это не та, что он нашел в туннеле, а пропавшая шпага из гостиной. Принадлежавшая Мэг. Софи была права: Келлин сошла с ума.

Благодаря быстрой реакции, он отпрыгнул, но кончик рапиры распорол рубашку и оставил рубец на нижнем ребре. Шпага разодрала кожу, на рубашке показалась кровь.

Позади него закричала Софи. Он хотел успокоить ее, но не осмеливался отвести глаз от Келлин. Вероятно, она всё-таки заслужила смерть без отпущения грехов. Придя в ярость, он вскинул подбородок, выставил пистолет и шагнул к ней. На таком расстоянии пуля попадет прямо в сердце.

Она ничуточки не испугалась: — Давайте, стреляйте. Если сможете.