Софи знала, что являет собою слишком заметное пятно в окрестностях почти без деревьев: маленькая, темная фигурка, которая пробирается по покрытой рытвинами дороге, по бокам которой росла пестрая смесь потемневшего с приходом осени вереска и сухого можжевельника, растянувшаяся на мили под таким абсолютно безупречным небом, которое своей яркой голубизной было под стать наиболее ценному севрскому фарфору ее матери.

Всего несколько минут назад, поспешно заверив, что всего лишь собирается погулять по пляжу, она постаралась уйти как можно дальше от дома тетушки Луизы. Одна ее рука придерживала край шляпки, борясь с силой ветра; другой рукой она придерживала сумку, висевшую на ремне через плечо.

Когда она поднялась на возвышенность, вид четырех каменных труб и остроконечной крыши на фоне сероватой болотистой местности заставил ее ускорить шаги. Она почти добралась до Эджкомба, развалившегося поместья, громоздившегося между торфяниками и морем, покинутого около двух лет назад после смерти прежнего владельца. Четвертый Граф Уайклифф трагически погиб при пожаре, который разразился в одной из комнат, и его наследник, явно не желая терять здесь время, закрыл это место.

Интерес Софи к этому поместью относился не к его недавней истории, но к легендам, которые связывали Эджкомб с супружеской парой пиратов, которые использовали это место в качестве своей штаб-квартиры три столетия назад. Истории о семье Китинг давно уже захватили ее воображение, и ребенком она провела много счастливых часов, сосредоточенно изучая все их подвиги в деталях. О, но никогда она не предполагала, что у нее будет возможность лично увидеть беспорядочно построенное поместье. До того происшествия в прошлом месяце, которое изменило ее жизнь.

Сначала она увидела всего лишь неровную тень, прорезающую вечерний пейзаж, в обрамлении окна ландо ее дедушки, кучер которого привез ее из Лондона и без промедления оставил у парадных ворот дома тетушки Луизы. Но этот первый взгляд наполнил ее чувством, что мрачные каменные фронтоны манят ее, и это приглашение она не могла проигнорировать.

— Держись подальше от этого места, девочка, — предупредила ее тетя, когда Софи заговорила на эту тему вчера.

— Даже и думать не смей о том, чтобы направиться к этому древнему разрушающемуся дому. Место покинуто и превращается в руины.

— А с дороги он показался достаточно крепким. И таким черным и нависшим, так непрочно балансирующим на краю суши. И эта история…

— …которая рассказывает о насилии, преднамеренном или нет. Несчастье нависло над этим местом. Ходят слухи… — Тетушка Луиза наклонилась поближе и прошептала, — Ходят слухи, что своего рода порча никогда полностью не оставляла это место, даже после того, как его обитатели давно уже сошли в могилы.

— Вы говорите о проклятии, тетя Луиза? Или о призраках? Я знаю, что существует поверье, что Китинги все еще бродят по Эджкомбу, но конечно Вы не можете считать…

— Я считаю, что это место лучше избегать. Лучше сразу выброси его из головы.

Софи попыталась расспросить своих кузенов об этом поместье, но восемнадцатилетняя Рейчел повторила увещевания матери, а Доминик, на два года старше ее, только нахмурился, проворчал что-то непонятное и гордо удалился. Но предостережения только усилили желание Софи увидеть дом самой. Достигнув дороги, она остановилась перед железными коваными воротами: закрытыми, запертыми, под двойной защитой лодочной цепи, обернутой несколько раз вокруг, которая поддерживалась висячим замком размерами в два раза превосходящими ее ладонь.

НЕ ВХОДИТЬ. Сообщение на воротах повторяло словесное предупреждение тети Луизы. Обрамление из каменных столбов и высоких гранитных стен, которые тянулись по обе стороны, содержало тот же приказ: ДЕРЖАТЬСЯ ПОДАЛЬШЕ.

— Я так не думаю, — прошептала Софи.

Сам дом находился на расстоянии броска камешка от короткой подъездной дорожки, которая выходила на мощенный булыжником внешний двор. Внушительная пара горгулий охраняла по обе стороны тщательно спланированную галерею, увенчанную готической аркой. Окна были закрыты ставнями, которые усиливали дух заброшенности, пропитавший усадьбу.

У имения, вероятно, должен быть еще один вход. Софи занялась поисками.

За каретным сараем вдоль южной ограничивающей стены она нашла еще одни ворота поменьше, скрытые зарослями боярышника. Она отодвинула в сторону колючие кусты и нашла щеколду. Цепи не загораживали ей путь. Трепеща и задерживая дыхание от волнения, и отказываясь принимать ответ «нет», она проскользнула вовнутрь.

Покрытая грифелем дорожка привела ее к узкой дыре во внешней стороне живой изгороди, провела мимо сарая с садовыми инструментами и по склонам многоярусного сада. Неподалеку находилась теплица, восьмиугольное строение, напоминающее гигантскую беседку, большая часть краски на ней облупилась и под ней показалась древесина. На вершине ее покатой крыши был флюгер в виде двух скрещенных мечей с парусом на верхушке, который трепетал на ржавом болте.

Дорожка вела ее мимо пересохшего фонтана и через деревянный пешеходный мостик. Заросли папоротника и длинные колючие шипы камыша наводнили узенький ручей внизу. Оттуда она прошла через посадку фруктовых деревьев и вверх по садовым склонам. Несколько ступенек находились на травянистом подъеме на террасу, куда выходили несколько застекленных дверей дома. Софи поднялась по ступенькам и тихонько с удовольствием посмеялась над суевериями тети Луизы. Эджкомб все-таки оказался просто домом. Наполненным историей и туманными легендами, это верно. Но призраки?