ОБРЕТЕНИЕ (САМОРАСКРЫТИЕ В САМОМ СЕБЕ) РУССКИМ ЯЗЫКОМ СВОЕЙ КОНСТИТУИРУЮЩЕЙ ЕВРОПЕЙСКОЙ ПОЭТИКИ ЕСТЬ, ПО СУЩЕСТВУ, ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ АВТОРСТВО НОВОЙ РОССИИ.

Процесс образования Великой Европы имеет гораздо более широкий всемирно-исторический формат, нежели чем процесс конституционализации ЕС. Институциализация Единой Европы должна обрести свою фундаментальную онтополитическую теорию.

Образование США в полемике со Старой Европой было, по существу, ВЫНЕСЕНИЕМ ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕИ НА НОВУЮ ПОЧВУ, ГДЕ ОНА РАЗВИЛАСЬ В ИСТОРИЧЕСКОЕ КАЧЕСТВО МИРОВОГО ЛИДЕРСТВА ЕВРОПЕЙСКОЙ МИССИИ ДЕМОКРАТИИ.

КОНВЕНТ ОТЦОВ-ОСНОВАТЕЛЕЙ США БЫЛ, ПО СУТИ ДЕЛА, ПЕРВЫМ ЕВРОПЕЙСКИМ КОНВЕНТОМ, КОТОРЫМ НЕВОЗМОЖЕН БЫЛ В СТАРОЙ ЕВРОПЕ, СКОВАННОЙ ИМПЕРСКИМИ СХЕМАМИ.

ТАК И НЫНЕ, НЕОБХОДИМ НОВЫЙ ЕВРОПЕЙСКИЙ КОНВЕНТ ОТЦОВ-ОСНОВАТЕЛЕЙ ЕВРОПЕЙСКОГО ФЕДЕРАЛИЗМА, ВЫНЕСЕННЫЙ ЗА РАМКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА, СВОЕГО РОДА СТАРОЙ ЕВРОПЫ ДЛЯ ПРОСТРАНСТВА СОДРУЖЕСТВА НЕЗАВИСИМЫХ ГОСУДАРСТВ.

ЕВРОПЕЙСКИЙ СМЫСЛ НАХОДИТ СВОЕ ВОПЛОЩЕНИЕ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ, КАК В ИНСТИТУТЕ НОВОГО ЕВРОПЕЙСКОГО КОНВЕНТА.

ИНСТИТУТ НОВОГО ЕВРОПЕЙСКОГО КОНВЕНТА ДОЛЖЕН ОСУЩЕСТВИТЬ ПРЕОБРАЗОВАНИЕ СНГ В СОДРУЖЕСТВО НЕЗАВИСИМЫХ ЕВРОПЕЙСКИХ ГОСУДАРСТВ, В РОССИЙСКУЮ ФЕДЕРАЦИЮ РУССКОГО ЯЗЫКА.

Мы, таким образом, стоим перед задачей геополитического развития СНГ, Российской Федерации, как Великого соединения европейских государств, образуемого из новых независимых государств – членов СНГ. Еще в 1996 году на Саммите ОБСЕ Шеварднадзе высказал продуктивную идею о том, что европейская фундаментальная ориентация – это то, что объединяет все новые независимые государства с их разновекторными интересами. Приходит время воплощения этой мысли. В начале 21-го века на пространстве СНГ должен быть творчески повторен, продолжен опыт отцов-основателей американского федерализма, как ОПЫТ ВОПЛОЩЕНИЯ СМЫСЛА ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕИ, – должно быть в результате модернизации СНГ создано Содружество независимых европейских государств – СНЕГ.

Новый Европейский конвент, трансформирующий СНГ в СНЕГ, должен провести огромную работу по созданию интеллектуального программного обеспечения СНЕГ, работу по РАЗРАБОТКЕ ГЛОБАЛЬНОГО ОНТОПОЛИТИЧЕСКОГО СМЫСЛА ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕИ, ОСНОВАННУЮ НА ОНТОПОЛИТИЧЕСКОЙ ФУНКЦИИ РУССКОГО ЯЗЫКА, КАК ЯЗЫКА ВЕЛИКОЙ ЕВРОПЫ.

МИССИЯ НОВОГО ЕВРОПЕЙСКОГО КОНВЕНТА ОТНОСИТЕЛЬНО МИССИИ ЕВРОПЕЙСКОГО КОНВЕНТА ПО ФОРМИРОВАНИЮ КОНСТИТУЦИОННОГО ИНСТИТУТА ЕС, СОСТОИТ В РАСКРЫТИИ АПРИОРНО-КОНСТИТУЦИОННОГО СМЫСЛА ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕИ И В СОЗДАНИИ НОВЫХ МЕХАНИЗМОВ ПОЛИТИЧЕСКОЙ, ЭКОНОМИЧЕСКОЙ И ГУМАНИТАРНОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ, СООТВЕТСТВУЮЩИХ МИССИИ ЕВРОПЕЙСКОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ МИРА В 21-М ВЕКЕ.

Таким образом, образуется системный состав трех составляющих Великой Европы:

(1) Соединенные Штаты Америки;

(2) Конституционно-организационный ЕС;

(3) Содружество независимых европейских государств.

Новый политрынок возникает из периферийных смыслов политической литературы переходного периода

Россия - страна солиптическая, и в этом подобна иным солиптическим нациям-державам, добившимся успеха в современном мире, утвердившим, так сказать, свой предельный субъективизм в политической "объективной реальности, которая копируется, фотографируется и отображается нашими ощущениями"; однако, "уровень" российской (русской, русскоязычной) солиптичности настолько высок, что страна до сих пор не обучилась искусству обращения его себе на пользу и выжигается этим сверхмощным человекоорудием изнутри. Уже приходилось писать, что солиптизм радикально отличается от солипсизма, как пороговой для системы европейских наук гипотезы о происхождении мира из человеческого Я тем, что в рамках солиптизма - это уже не только гипотеза, а социальная, историческая, политико-экономическая, научно-практическая фактичность, хотя и особого рода. "Вся жизнь наша отечественная - есть литература", - догадывался об этом обстоятельстве акад. Панченко. В российской политреальности переходного периода (конца переходного периода) данный непреложный и торжественный закон русской общественно-государственной жизни выразился в образовании рынка политического письма, политической текстовой работы, которой, в конечном счете, всегда является работа политтехнолога, будь-то подготовка программы кандидата, партии, либо бизнес-плана выборной кампании. В конце концов, в лице выдающихся представителей экспертного сообщества мы получили ряд писателей (учителей политжизни) русской политической литературы как "материальной основы" российской действительности.

"Великий перелом" 2003 года, который куется в недрах (точнее - растянут тонкой пленкой по поверхности) русской политической словесности, будет в сущности явлением русской политической литературы, то есть, не внелитературным явлением каким-то групп, слоев, интересов и мотивов населения, сообществ влияния самих по себе, не учтенных в социологическом смысле, а порождением таковых (групп, слоев, интересов, мотивов, энергий) из духа русской политической литературы (русской - в смысле изготовленной в материале русского языка, что для литературы принципиально, для "материальной жизни" же - безразлично).

Интересно наблюдать за порождением новых биологических форм жизни из политической словесности. ВСЕ ТЕ СМЫСЛЫ, НА ОСНОВЕ КОТОРЫХ СЕГОДНЯ ВОЗНИКАЮТ(= НАЗЫВАЮТСЯ) НОВЫЕ ПАРТИИ - ЭТО ПЕРИФЕРИЙНЫЕ СМЫСЛЫ (РИТОРИЧЕСКИЕ ФИГУРЫ, СУБЪЕКТИВНЫЕ ПОНЯТИЙНЫЕ "ЗАГЛУБЛЕНИЯ", "ЧЕРТОЧКИ" ДИСКУРСА), ЕДВА ЗАМЕТНО СУЩЕСТВОВАВШИЕ ВОКРУГ ОБЩИХ МЕСТ, ЦЕНТРАЛЬНЫХ ТЕМ И ПОНЯТИЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА. ПОЭТОМУ ДЛЯ РАЗВИТИЯ, АБСОЛЮТИЗАЦИИ ЭТИХ "ЧЕРТОЧЕК" ПОНАДОБИЛИСЬ ПОЛИТТЕХНОЛОГИ ВЫСШЕГО РАЗРЯДА - ПОЛИТПИСАТЕЛИ.

Лимонов с его НБП - здесь просто прописной пример. Он возник из страхов и взаимных обвинений демократов первой волны вокруг по-фроммовски (то есть, литературно) понятой темы фашизма. Я уверен, что сам термин "национал-большевизм" политологически малограмотный Лимонов заимствовал у кого-то из либералов, выдумавшего его в качестве "пужалки" для одной из обыкновенных для этого круга языковых игр (что-то вроде витгенштейновского слова-образа "кентавр", демонстрирующего условность имен). Однако, обращает на себя внимание, как именно сегодня образуется легислатура этой периферийной литературной реальности. Партия включается, возгоняется, восходит как "гегелевское понятие" в политико-правовой каталог, становится частью нового политического пространства, через нее политическое пространство также обретает значимый элемент новизны, качественного различия с прежним политпространством, старым политрынком.