— Например, какими? — спросила Мария. Наша милая беседа постепенно превращалась в настоящее интервью. Мне надо быть настороже.

— Прикладными! — расплывчато ответил я. — Послушайте, Мария, а что вы собираетесь делать с моим рассказом? Реклама нам ни к чему!

— Сергей, вы же здравомыслящий человек! — Качалова удивленно посмотрела на меня. — Ну что я могу сделать с вашими откровениями? В журнале их напечатать? Так мне никто не поверит! А вопросы я задаю с целью удовлетворения своего личного любопытства. Ведь не каждый день удается встретиться с путешественниками по времени.

И действительно, что это я всполошился? Если я сейчас встану и уйду, журналистка никогда не найдет меня — Москва город большой, а Сергеев Ивановых в нем тысяч пятьдесят! Качаловой, наверное, и вправду просто интересно!

— Извините за подозрение, Маша. Что вы еще хотите узнать? — спросил я.

— Знаете, Сергей, мне сейчас в голову лезут только глупые вопросы. Мне надо обдумать ту информацию, которой вы поделились, — Мария посмотрела на часы. — Ого! Уже восемь вечера! Мы с вами заболтались. Давайте встретимся еще раз.

— Давайте, но я надеюсь, что мы с вами встретимся еще не один раз. В целях соблюдения конспирации свяжемся по электронной почте. — Я подозвал официанта и расплатился по счету. Мы с Качаловой вместе вышли на улицу. — Вас подвезти?

— Нет, спасибо, я на своей. — Мария показала на припаркованную рядом ярко-синюю «девчачью» машинку — «Пежо-206». — А вы знаете, что здесь рядом, на Страстном бульваре, недавно произошло загадочное происшествие?

— Нет, я был за границей, да и вообще новостями не очень интересуюсь, — ответил я.

— Пять дней назад, вечером, посреди пробки возле киноконцертного зала «Пушкинский» обнаружили брошенный автомобиль. Неизвестной конструкции, по-видимому, самосбор, без номеров. Весь салон был залит кровью. Очевидцы утверждали, что машину покинул молодой человек в рваном комбинезоне военного образца. И что самое интересное, якобы этот парень нес в руках отрубленную человеческую голову.

— Наверняка статья об этом случае появилась в «Московском комсомольце». В этой желтой газетенке любят дешевые сенсации, — сказал я.

Мария хотела что-то протестующе ответить, но тут у меня запиликал сотовый телефон. Я извинился и достал трубку. Звонил Мишка.

— Серега, беда! — взволнованным голосом начал Бэдмен. — Мне только что звонил Гарик, он в Москве.

— Ну и что? — не понял я. — Соберемся, отметим его приезд!

— Мне показалось, что он не в себе, причем очень. Так что бросай все и рви в «Песочницу»! — Мишка повесил трубку.

— Маша, извините, но мне пора, труба зовет! — сказал я. — До встречи в Сети!

— До встречи! — ответила Качалова.

Я прыгнул в свой «Росинант» и помчался на Симферопольское шоссе. К «Песочнице» мы с Мишкой подъехали почти одновременно. Ворота участка стояли открытые настеж. У гаража раскорячилась «Газель». Через минуту из подвала вылез Гарик. Он, пыхтя, тащил на плече «ПК».

— Горыныч, что случилось? — заорал Мишка. — Ты что, на войну собрался?

— Там татары наших, как капусту, шинкуют! Наемники в доспехах прут македонской фалангой! Я этим уродам сейчас устрою! — прокричал в ответ Игорь и, скинув пулемет в кузов фургона, где уже громоздилась куча стволов и патронных ящиков, снова кинулся в подвал. Мы с Бэдменом догнали «защитника православного воинства» только в дверях оружейной. Наш друг, надрываясь, выволакивал со склада ящик с гранатами.

— Гарик, остановись, стрельбой ты ничего не добьешься! — сказал я.

— Не добьюсь, так душу отведу, не могу я больше на это смотреть! — ответил Игорь, но в нем будто что-то перегорело, и он, бросив ящик, сел на бетонный пол. — Вы бы видели, что там творится! Кровища рекой хлещет, руки-ноги в разные стороны летят. Давайте сделаем хоть что-нибудь!

— Так у Мамая войско триста тысяч человек, пулеметы там не помогут. Максимум тысяч пять положим, — сказал я, — нужны пушки. Ну, допустим достанем мы необходимые орудия. Так ведь втроем мы больше чем из одной стрелять не сможем. А как отреагируют русские на появление артиллерии на поле боя? Примут нас за архангелов?

— У русских к тому времени уже были пушки! — вставил слово Суворов.

— Да, но стояли они только на стенах Кремля, а князю Дмитрию нужна полевая артиллерия. — Сейчас главным для нас с Мишкой было уболтать Гарика, чтобы он успокоился. — Наилучшим решением было бы появиться за несколько лет до Куликовской битвы и подготовить материально-техническую базу.

— Московское княжество при Дмитрии не вылезало из войн. Сначала подавление мятежа тверского князя, потом поход на волжских булгар. Так что начинать придется очень рано, лучше всего до строительства каменной крепости в Москве. Заодно и при сооружении укреплений поможем. Можно сразу спроектировать стены под размещение на них артиллерии, — сказал Мишка, — а представиться можно архитекторами из Европы. Где тогда были самые грамотные архитекторы?