Шрифт:
– Кофе угостите?
– Да, конечно. Прошу! – Шилов отдал ему свою кружку. – Пейте на здоровье!
– Зря вы так, Роман Георгиевич. Нет плохих служб, есть плохие люди.
– Вы, значит, хороший?
– Для того, кто работает, да. – Посмотрев в кружку, Ткачев поставил ее на стол Шилова, не притронувшись.
– Прямо революция какая-то!
– Наша служба потому и называется «собственной безопасностью», чтобы обеспечивать безопасность сотрудников.
– Всю жизнь мечтал об ангеле-хранителе.
– Как видите, мечты сбываются.
– Вот, значит, ты какой, Санта-Клаус.
Ткачев усмехнулся. Взял кружку, выпил, поставил. Вздохнул:
– Санта-Клаус по сравнению со мной просто мальчишка. Появятся проблемы – обращайтесь.
– Они должны появиться?
– А что, разве у сильного опера может быть по-другому? До скорого…
Ткачев ушел. Шилов выплеснул недопитый кофе в корзину, сел за свой стол и выругался. Бажанов, Ткачев… Начало недели безнадежно испорчено. Значит, и вся неделя будет такая?– Ну и где я? – вопросил Кальян, отрывая голову от подушки.
В расстегнутых брюках и голый по пояс, он лежал на огромном квадратном диване в VIP-зале восточного ресторана. Рядом дрыхла какая-то смуглая девица в полупрозрачном наряде исполнительницы танца живота. Кальян похлопал ее по заду:
– Эй, подруга, вставай. Утро уже!
Девушка что-то пробормотала и немного отодвинулась от него.
На столике рядом с диваном стояло множество разномастных бутылок. Целых не было, самое большее – полупустые. Кальян взял текилу, сделал из горла несколько глотков. Откинулся на подушки, полежал, глядя в потолок и припоминая вчерашнее. Сколько бы он ни пил, сильного похмелья у него никогда не бывало. Хотя все считали, что после загула он не меньше суток приходит в себя и страдает провалами в памяти.
Большая светлая комната, где он находился, была оформлена в стиле, соответствующем восточной ориентации заведения. Ковры, ширмы, принадлежности для курения опиума. Пахло какими-то благовониями. На полу валялись пиджак и залитая красным вином рубашка Кальяна. Он опустил руку, проверил содержимое карманов пиджака. Все на месте. Кто бы там чего ни думал, но даже в состоянии глубочайшего опьянения Кальян умел себя контролировать и алкогольной амнезии не был подвержен.
– Эй, есть кто живой? – крикнул он.
Тут же приоткрылась дверь, в комнату вошел метрдотель. Вид у него был немного напуганный. Оно и понятно: заранее неизвестно, чего ждать от такого клиента, как Федя Кальян, – то ли мордобоя, то ли царских чаевых, то ли и того и другого одновременно.
– Звали, Федор Аркадьевич?
– Если бы не звал, ты бы сюда сунуться не посмел. В Багдаде все спокойно?
– Да, Федор Аркадьевич. Мы еще не открылись, здесь только свои, первая смена.
– Шахиду позвони.
– Уже позвонили, Федор Аркадьевич. Уже едут…
– Свободен.
Метрдотель, скрывая облегченный вздох, хотел скользнуть за дверь, но замер, услышав окрик Кальяна:
– Отставить! Тело это забери.
Метрдотель с испугом посмотрел на спящую танцовщицу.
– Да жива она, жива, – усмехнулся Кальян, беря со столика прямоугольную бутылку текилы. – Нажралась просто.
Метрдотель безуспешно попытался растолкать девушку, потом просто взвалил ее на плечо и ушел, плотно затворив резную дубовую дверь. Но в одиночестве Кальян оставался недолго. Прошло, может быть, минут пять, и появился Шахид. Он был, как всегда, подтянут и деловит. На помятого Кальяна смотрел со скрытым презрением.
Кальян подумал, что его помощник слишком часто в последнее время стал себе позволять такие взгляды. Дурак, думает, что это не видно – а на самом деле его мысли прямо на лбу прочитать можно. Ничего, пусть пока думает. Ничего…
– Шахид, братан! – широко улыбнувшись, Кальян отсалютовал ему пиалой с холодным чаем. – Чайку хочешь?
Шахид отрицательно покачал головой.
– Ну, как знаешь… Костюмчик мне не привез?
– А деревянный не боишься примерить?
Кальян поперхнулся:
– Чего?
– Федя, ты догуляешься! – Нервно вышагивая вдоль дивана, на котором лежал Кальян, Шахид скрестил руки на груди. – Или ингуши тебя тепленьким, без охраны, возьмут, или менты завалят при задержании. Ты же пьяный хрен дашься.
Кальян прокашлялся, поставил пиалу:
– Не гони, я в норме.
– В норме? А на встречу с Князем я один ездил. И по бизнес-центру вопросы решал…
– И чем ты недоволен? Тебе же лучше, основным становишься.
– Я за дела переживаю.