Закончив ужин и видя, что дело близится к ночи, мы принимаемся за оставшиеся дела — костер, если удастся его разжечь, и туалет. Мы с Мануэлем возимся с очагом, передвигая камни, ломая ветки и складывая пирамидку из дров. Я понимаю, что сегодня ветер слишком силен и костра нам не разжечь. Открытая площадка — отличное место для палатки, только вот ложбина насквозь продувается ветром. Веревочные растяжки гудят.

Ветер доносит до нас запах страха и детские феромоны, и поначалу мне кажется, что кто-то из нас попал в беду. Потом мы понимаем, что это чужой страх — опасность грозит кому-то из одноклассников. Ветер на секунду стихает, и мы слышим тяжелое дыхание человека, бегущего по снежной целине. Все сгрудились вокруг меня — как всегда в минуты опасности. Мы касаемся друг друга и размышляем, но для консенсуса недостаточно информации, только запах и звук.

И бросаюсь на помощь, кто бы ни был тот человек, и улавливаю посланное мне вдогонку предостережение, но не обращаю на него внимания. Теперь нужно торопиться. Иногда мне кажется, что мы излишне осторожничаем, тратим чересчур много времени на размышления и достижение консенсуса. Хотя, наверное, не стоит делиться этими мыслями с остальными.

Это девушка из кластера Хейгара Джулиана, одна. Я не знаю имени девушки, которая бежит по морозу с непокрытой головой, откинув капюшон куртки. Она не замечает меня, я ловлю ее в объятия и останавливаю. Охваченная ужасом, в темноте ночи она могла промчаться мимо или даже свалиться с утеса.

У девушки чужой запах. Я накрываю ее голову капюшоном. Голова — главный теплоотвод тела, и ее нужно держать в тепле. Руки тоже. Может, именно поэтому инструкторы выбрали для нашего последнего испытания горы; органы, связывающие нас в кластер, на холоде практически бесполезны.

— В чем дело? Что случилось? — спрашиваю я.

Она тяжело дышит, распространяя волны страха — и все. Я не знаю, чем вызван ее страх, одиночеством или каким-то происшествием. Джулиан — очень дружный кластер. Они редко разлучаются.

Наступила ночь. Я больше не вижу ни костра О'Тула, ни ледяной пещеры Джулиана. Это настоящее чудо, что девушке удалось добраться до нас.

Я взваливаю ее на плечо и медленно бреду по сугробам к расчищенному месту у палатки. Она дрожит. Я не обращаю внимания на вопросы своего кластера. Теперь не до вопросов. Кванта раскрывает передо мной вход в палатку.

Из перчаток девушки сыплется снег. Я стягиваю перчатки с ее посиневших рук и надеваю на нее свои. Потом проверяю, нет ли снега в ботинках и куртке, вытряхиваю его. Теперь ко мне присоединяются остальные, и с их помощью я вспоминаю инструкцию по оказанию первой помощи.

Гипотермия.

Озноб, дезориентация, отсутствие реакции — все это признаки переохлаждения. Возможно, дезориентация отчасти связана с одиночеством.

Требуется госпитализация.

Один из нас бросает взгляд на трансивер в углу палатки. Воспользоваться им все равно что признать поражение.

— Где остальные? — спрашиваю я. Девушка даже не смотрит в мою сторону.

Я беру веревку из сверхпрочного шелка и начинаю наматывать поверх куртки. Нет.

— Кто-то должен выяснить, что с ними случилось, — упорствую я.

Теперь нам нельзя разделяться.

Я ощущаю призыв остаться и объединиться для консенсуса. Дождаться спасения.

— Согрейте ее. Соберитесь вокруг. Только не слишком быстро.

Я расстегиваю клапан палатки, потом застегиваю его за собой, но Кванта успевает выскользнуть наружу.

— Будь осторожен. Уже пошел снег.

Она берет один конец веревки и привязывает к карабину палатки. Узел туго затягивается.

— Хорошо.

Ветер швыряет снег мне прямо в лицо — как холодные иглы. Я сгибаюсь, пытаясь отыскать следы Джулиана, ведущие от их лагеря к нашему. Их уже начало заметать снегом. Сквозь бегущие по небу серые облака пробивается свет луны, и склон горы кажется серым. Я иду по снегу, сосредоточившись и пытаясь забыть о том, что оставил свой кластер. Но все равно считаю шаги, отмеряя разделяющее нас расстояние.

Приходится открывать лицо, чтобы не потерять след, и ветер студит носовые ходы. Холод похож на головную боль. Никаких запахов, никаких следов Хейгара Джулиана.

Девушка прошла по сланцевой осыпи. Ее следы обрываются у груд острых камней. Я останавливаюсь, понимая, что лагерь Джулиана где-то рядом; когда я подглядывал за ними, нас разделяло не больше трехсот метров.

Поворачиваюсь спиной к ветру и на секунду прячу лицо, но снег все равно попадает в глаза. Метель усиливается. Я замираю, чтобы сохранить в памяти эти ощущения — холодные иглы снега, свист ветра.

С трудом пробираюсь среди обломков сланца, поскальзываюсь, падаю на одно колено. Осыпь упирается в реку из серого снега. Что-то я не помню ее. Потом до меня доходит — снег появился тут недавно. Снежный козырек наверху обрушился, и лавина накрыла лагерь Хейгара Джулиана.