Шрифт:
«Золотая маска»
1997, весна
Первое публичное «отчетное мероприятие» «Школы авангардизма», которую Тер-Оганян основал в середине второй половины 1990-х, и в которой как бы обучает молодежь авангардизму.
Оганяна с его учениками приглашают поучаствовать в церемонии вручения театральной премии «Золотая маска» в Доме Актера на Арбате. Он охотно соглашается. Его ученики выступают.
Они демонстрируют, как они выполнили домашнее задание, которое состояло в том, что они должны были придумать и продемонстрировать какие-либо действия, которые должны были показать, насколько они усвоили понимание и освоение такого краеугольного камня авангардистского искусства, как эпатаж публики. («Пощечина общественному вкусу», «Нате» Маяковского и проч. и проч. и проч.)
Они выходят по одному на сцену и демонстрируют акты эпатажа, а потом объясняют, почему они полагают именно данный акт — эпатирующим.
Все акты — классически нехитрые.
Показать жопу.
Вытащить из ширинки сардельку и бросить ее в зал.
Крикнуть «Хай Гитлер».
Выйти с плакатом «Кто читает, тот дурак».
И т. д.
Нехитрые-то нехитрые, а, оказалось, все еще эффективные: театральная публика — Ульянов там, прочие исполнители ролей — были действительно эпатированы, и еще месяца два в прессе поминали безобразие, имевшее место на церемонии.
Импрессионизм
Ренуар,» Портрет актрисы Жанны Самари»
Инквизиция
Процесс по делу Радека. В центре — Андрей Вышинский.
Ну, а что еще это такое:
Протоиерей Александр Шаргунов:
«Само собой, что необходимо освещение этого события в средствах массовой информации, необходимо, чтобы расследование, начатое прокуратурой Москвы, переросло в большой процесс. Все виновные должны быть названы поименно и привлечены к ответственности.»
Понятно, что это значит?
А вы подумайте: «Большой Процесс!» « Всевиновные!»
Где их набрать, «всех виновных», да чтобы хватило на «Большой Процесс», — на Большой Процесс, так и сказано!
А это вот что значит: это значит — найтиэтих всех виновных, и — много, чтобы хватило на « БольшойПроцесс».
Ну, найти легко: в церковь, одна прихожанка сообщила, этот не ходил на той неделе в четверг, вот и —
И пускай они на Большом Процессе расскажут о своих связях, и даже не с финско-японской разведкой, что еще хоть как-то —, а — непосредственно с самим Дьяволом: как летали на шабаш на помеле; как варили зелье из краденых младенцев; как совокуплялись с демонами; и выступали ли в роли суккубов или инкубов, и что испытывали, когда засаживали суккубу; и проч. и проч., и проч., что описано в книге «Молот Ведьм», которая продается на всех лотках, и в которой все это чрезвычайно подробно описано — и техника, применением которой нужно достигать эти признания, и сами признания, которые нужно достичь применением этой техники.
И которая, кстати, хорошо раскупается: потому что много, все-таки, есть людей, которым хочется применять такого родатехнику, и притом чтобы именно послушать такого родапризнания.
Также см. Шаргунов А.
Институции
и их отсутствие — вот в чем главная беда современного московского контемпорари арт, по мнению А.С. Тер-Оганяна середины 1990-х: нет галерей, нет музеев, нет печатных органов, нет критиков, нет искусствоведов, нет коллекционеров, нет интересующейся публики, ничего нет!
Точнее, есть, но очень мало.
При советской власти, и то лучше было — конечно, тоже не было ни галерей, ни печатных органов, но были квартирные выставки, художники ходили друг к другу в мастерские, интеллигенты если и не очень понимали, что такое современное искусство, но звание «художника авангардиста» уважали.
А потом старая система горизонтальных подпольных связей рассыпалось, — а новой все никак не создается.
Такие речи Ог. вел все девяностые годы.
И не только вел речи, но и пытался предпринимать действия: в 1996 основал у себя на Бауманской на дому что-то вроде теоретического Института Изучения Проблем Современного Искусства — см. Четверги на Бауманской, а потом с 1997, Школу авангардизма — см.
Ирония
По определению Аристотеля, «высказывание, содержащее насмешку над тем, кто так действительно думает».
Процветала в контемпорари арт, особенно в соц-арте, в 1970-е и начале 1980-х: Пригов со своими стихами про милицанера — типичнейший пример.
А вот в нем нынешнем, мне кажется, скорее наличествует обратное: под видом иронии и насмешки его автор делает действительно то, что ему действительно нравится.
Звездочетов, например (см.).