— Я понимаю, почему археолог может стать хорошим шпионом, — промолвила она. — Но ведь не все же они такие?

— Не будьте наивной. Конечно, не все. Наши подозрения по поводу Смита основаны наряде инцидентов, происшедших в течение нескольких лет. И мы не уверены в этом на сто процентов. Но его поведение в этой истории подозрительно само по себе.

— Возможно, он просто расстроен смертью старого друга.

— Чепуха! Лейард не был его другом. Они начнут прочесывать базары в поисках вас, — резко добавил он. — Пожалуйста, мисс ван дер Лин, ради собственной безопасности будьте осторожны. Вы завтра уезжаете с группой — вот и отлично. Не отставайте от спутников, не ходите одна. Обещаете?

Картрайт встал и склонился над ней, опираясь рукой о стол; его черные глаза смотрели ей прямо в лицо. Пиджак свесился с плеча, и Дайна увидела, что его левая рука на перевязи. Это была наглядная иллюстрация опасности, о которой он предупреждал.

— Хорошо, — пробормотала она. — И... ну... если бы я могла что-нибудь вспомнить...

— А вы можете? — Вопрос прозвучал как выстрел.

— Нет. Но если бы вы подали мне какую-нибудь идею насчет того, о чем они могли спорить...

Картрайт выпрямился и задумчиво покачал головой:

— Я не могу сделать это без разрешения. Ради Бога, будьте осторожны, ладно?

Его изменившийся голос подействовал на Дайну, как ушат холодной воды. Она молча кивнула. Картрайт обошел вокруг стола и встал рядом с ней.

— А теперь лучше уходите, — сказал он, все еще глядя ей в лицо.

— Хорошо. — Но она не двинулась с места.

— Если вы что-нибудь вспомните...

— Как я могу найти вас?

Они разговаривали тихо, почти шепотом. Рука Картрайта скользнула от ее плеча к локтю, потом он опустил ее.

— Никак не можете, — произнес он тем же приглушенным голосом. — Но возможно, я сумею связаться с вами.

Словно сожалея о выходе за пределы сугубо формальных отношений, он направился к двери.

— Не думаю, что у меня хватило времени что-нибудь сказать, прежде чем я рухнул на пол, — небрежно заметил Картрайт; ответ Дайны заставил его повернуться к ней в напряженном ожидании.

— Да, вы сказали.

— Что именно?

— Не стоит из-за этого волноваться. Ваши слова не имели смысла.

— Что я сказал?!

— Нечто вроде: «Почему он приблизился?» — При виде его удрученного лица Дайна добавила: — Извините. Но я же говорила, что это не имело смысла.

Гид был недоволен, французская пара смотрела на нее с неодобрением, а датские мальчики казались разочарованными. Они объяснили, что думали, будто ее похитили наркоманы. Единственным человеком, который воспринял задержку добродушно, была миссис Маркс.

— У меня оказалось целых полчаса дополнительного времени, — довольно сказала она. — А я не из тех, кто жалуется на излишки. Тем более, что эта поездка тоже дополнительная.

Дайна чувствовала себя усталой и озабоченной. Перед ее глазами стояло худощавое красивое лицо Картрайта, слегка побледневшее под загаром; хотелось откинуться на сиденье и вспоминать о нем. Однако она не могла быть невежливой с пожилой женщиной.

— Почему дополнительная? — спросила Дайна.

— Я должна была сегодня отправиться в Иерусалим через Баальбек и Дамаск. Но путешествие по какой-то непонятной причине отложили на сутки и... Не может быть! Вы тоже едете туда? Какое совпадение, не правда ли?

— Да, — медленно произнесла Дайна. — В самом деле совпадение.

Она отказалась от предложения старой леди выпить вместе чаю. С нее будет вполне достаточно миссис Маркс в следующие несколько дней, даже если она действительно та, за кого себя выдает. А если нет... В любом случае Дайна нуждалась в чем-то более крепком, чем чай. Она едва удержалась, чтобы не убежать из-за стола в вестибюле отеля при виде приближающейся к ней знакомой грушеобразной фигуры. Ее вздох выражал скорее покорность, чем неудовольствие. После такого дня ей следовало ожидать появления инспектора Ахуба.

Он был в необычайно веселом настроении и принял ее предложение присесть с удовольствием, что показалось Дайне хорошим предзнаменованием. Или все дело в старом предрассудке насчет хлеба и соли? Несомненно, инспектор Ахуб не замедлил бы арестовать любого, кто предложил бы ему бренди с содовой.

— Жаль, что у вас останутся такие неприятные воспоминания о Бейруте, — заметил он. — Возможно, вы вернетесь туда при более благоприятных обстоятельствах.

— Надеюсь. Мне нравится и Бейрут, и эта страна.