У него было одно из тех гладких и мягких лиц, по которым невозможно определить возраст: ему могло быть от сорока до шестидесяти. Густые светлые усы придавали ему дружелюбный вид, который усиливали широкая улыбка и быстрая подпрыгивающая походка. Водитель и человечек в пенсне бросились к дверцам машины, и мейнхеер Дроген просунул голову внутрь. Окинув взглядом салон, он обернулся:

— Фрэнк, возможно, вы хотите сесть рядом с водителем. С этого места открывается великолепный вид. Я сяду позади вас, если не возражают эти два джентльмена.

Священник и другой мужчина кивнули, соглашаясь, и вновь прибывший проворно влез в машину. Когда шофер занял свое место, Дроген повернулся, положив руку на спинку сиденья, и улыбнулся остальным пассажирам, продемонстрировав золотые зубы.

— Mesdames et messieurs [17] , — весело сказал он, — коль скоро нам предстоит провести вместе несколько дней, то лучше сразу подружиться, верно? Меня зовут Дроген, я скромный гражданин Нидерландов и путешествую ради удовольствия, питая интерес к истории этого очаровательного края. Приветствую всех вас.

Ни сдержанность, ни робость не могли устоять перед подобной любезностью. Другие пассажиры тоже представились. Молодая пара оказалась французами, отправившимися в свадебное путешествие, их звали Рене и Мартина. Они не стали объяснять, почему решили провести медовый месяц среди древних руин и современных политических треволнений, и никто не рискнул об этом спросить. Священник оказался американцем, отцом Бенедетто из ордена иезуитов; он объяснил, что в настоящее время «обитает» в Риме и сейчас в отпуске. Отдых за работой, подумала Дайна. Второй мужчина был немцем-врачом — доктором Краусом из Гейдельберга. Дайна и миссис Маркс также назвали себя — последняя представилась вдовой священника из Йорка. Улыбка Дрогена стала еще шире.

— Превосходно! — воскликнул он. — Теперь... о, я забыл о моем бесценном друге и секретаре, леди и джентльмены, мистере Фрэнке Прайсе из Питтсбурга в Соединенных Штатах. Еще один американец. — Дроген расхохотался столь энергично, что даже покраснел; успокоившись, он продолжал: — Я говорю по-английски, друзья мои, так как это родной язык большинства, а я верю в демократические процедуры. Вас это устраивает? Есть здесь кто-нибудь, не говорящий по-английски?

Никто не отозвался, и Дроген радостно кивнул:

— Вот и отлично. Осталось познакомиться с нашим водителем. Как вас зовут, друг мой? Ахмед? Великолепно!

Машина подпрыгнула, угодив колесом в яму: Ахмед, ошеломленный потоком любезностей, зазевался за рулем. Дроген стукнулся головой о потолок салона, скорчил гримасу, сел и негромко заговорил с доктором, который сидел с ним рядом.

Дайна глубоко вздохнула. Она не была уверена, что сможет вынести такое сверхдружелюбие. Устыдившись собственных мыслей, она сказала миссис Маркс:

— Мейнхеер Дроген просто очарователен.

— Может, он и очарователен, — отозвалась миссис Маркс, — только его зовут не Дроген.

— Что?!

— Ш-ш! — Гудение кондиционера позволяло им тихо разговаривать, не будучи услышанными кем-то еще. — Он явно хочет сохранить инкогнито, — шепнула миссис Маркс. — И я не намерена разоблачать его, если он того не желает. Но я узнала его, так как слежу за политикой.

— А я тоже должна его знать?

— Это зависит от того, — довольно едко заметила миссис Маркс, — что, по-вашему, должен знать информированный гражданин мира. Хотя, полагаю, не все такие любознательные, как я. Конечно, мистер... Дроген не является знаменитостью в строгом смысле слова. Он специальный представитель ООН в этом регионе. Могу добавить, что он не гражданин Нидерландов.

— Вот как? — недоуменно промолвила Дайна. — В таком случае, зачем ему понадобилась экскурсионная поездка?

Миссис Маркс бросила на нее загадочный взгляд.

— Очевидно, он хочет осмотреть достопримечательности, — предположила она.

Они выехали за город и теперь поднимались к подножию первого из двух больших горных хребтов, тянущихся через Ливан с севера на юг. Город внизу казался архитектурным макетом — очертания зданий выглядели в прозрачном воздухе неестественно аккуратными и геометрически правильными. Синяя полоса моря сверкала, как аквамарин. По просьбе Дрогена водитель отключил кондиционер и открыл окна. Хотя они находились всего в нескольких километрах от Бейрута, разница в температуре уже ощущалась — воздух стал прохладнее, и в нем чувствовался аромат сосен. Дорога шла через зеленые рощи, хотя знаменитых кедров не было видно; среди листвы и цветущих садов мелькали красивые домики. Водитель объяснил, что это летний курортный район Бейрута. Состоятельные люди спасаются здесь от невыносимой жары. Из своих прохладных вилл они созерцают изнемогающий от зноя город.