Понятно, что и тут нельзя допускать беспредела. Во всём должна быть мера, переступил черту — и от твоей жадности страдаешь не только ты (это лишь твоя головная боль), но и — коллеги, друзья, начальники…

Был один совершенно дикий случай. Случилась очередная кражонка через окно, слегка очистили хату, хозяин бегает вокруг стола, взъерошенный; за столом — следак, снимает у него показания; опера пошли по соседям, базарить — кто чего слышал, а эксперт копошится в комнатах, следопытствует…

Потом все собрались и уехали, а через час хозяин прибежал в РОВД с жуткой новостью: оказывается, после нашего отъезда им обнаружена пропажа из стоявшей в тумбочке в одной из комнат шкатулки лежавших там 20 долларов!.. И твёрдо стоит на том, что перед самым приездом СОГ он, обнаружив по возвращению домой свой адрес обворованным, самолично видел баксы в той самой шкатулке, после чего из квартиры не отлучался, и никого ещё, кроме ментов, в ней не было… Очень грязная история!..

Следак сразу отмазался: неотлучно-де сидел при потерпевшем, украсть и хотел бы — так не было б физической возможности!.. У оперов тоже алиби, они кантовались в соседских квартирах… И кто оставался?.. Правильно, только эксперт и оставался!.. Парень он хоть и молодой, но уже жухлый, глаза хитрющие, морда — честная, «да вы что?.. да как вы могли такое подумать?!. да разве я посмел бы опозорить высокое звание?!..» В общем, держался напористо, а украденная сумма, как ни крути, была малозаметной… Некоторое время с враждебной настороженностью прислушавшись к острой дискуссии т е р п и л ы с честно-хитрым подчинённым, начальство с облегчением убедилось, что никаких в и д и м ы х доказательств виновности эксперта в краже не предъявлено, и сразу же с облегчением набросилось на жалобщика с претензиями: «Как у вас, гражданин, только поворачивается язык сказать такое?!. Люди, понимаешь, ночей не досыпают, чтобы защитить мирное население от всяких там, понимаешь… А вы?!. Да что б так плюнуть в авторитет милиции — надо иметь совсем уж веские улики…» Т е р п и л а взвился возмущённо: «Так деньги ж пропали, и взять их мог только он — какие улики ещё нужны?..» У нашего начальства (честные глазки, морда хитрющая) голос стал медовым как пряник: «А вы уверены, что деньги в тумбочке вообще были?.. Пить надо меньше, гражданин! Я вот, к примеру, сейчас даже на расстоянии чувствую, что вы находитесь в нетрезвом состоянии…» И — на стоявшего в сторонке дежурного по РОВД покосился, дескать: «а не свезти ли нам этого клеветника в ИВС, на 15 суток?!» Хорошо, пострадавший попался не из самых туповатых, вовремя догадался, куда дело клонит, и от греха подальше поскорее отвалил из дежурки… От его гнилой жалобы мы-то, конечно, отбоярились, но ведь проблема осталась: чужие денежки тютюкнулись, взять их мог только эксперт, и взял он — по глупому, внагляк, без всяких шансов факт этой кражи как-то скрыть, закамуфлировать… Да что там говорить, он всех подставил, и при этом, гнида — даже не поделился!.. Так что ещё пару раз беседовал с ним наш начальник, пытаясь официально выяснить, «было ль, не было ль?», а неофициально мы, опера, наезжали на него с предъявами: либо отдай баксы т е р п и л е, либо выставь нам на них пару-другую пузырей водяры!.. Но у кого нет совести, тот бессовестен до конца, — так мудак тот и не раскололся на кражонку… «Не я это, братцы!.. Чем угодно клянусь, хоть могилой своей мамочки!..» (Хорош заливать… мать-то у него ещё жива, между прочим!..) «А пострадавший тот просто ментовку ненавидит, мстит за что-то, вот и мажет грязью безвинно… Гадом буду, если хоть копейку себе присвоил!..» Плюнули мы на него, рукой махнули… была б хоть сумма заметная — тогда пытали бы его паяльником, а заводиться из-за такого мизера… Вот и ходи с подобными субъектами в разведку!..

4. ЭКО

Состав районного ЭКО небольшой, всего по штату здесь числится шесть человек, на деле же — только пять штыков: четверо мужиков и одна баба. Ещё одна сейчас — в декретном отпуске, а желающих занять её вакантное место начальство пока что не подыскало. При такой нищенской зарплате чтоб здесь работать — надо быть слегка пришибленным жизнью, а такого, ещё и со специальным образованием — найдёшь не сразу…

Долгие годы работал в райЭКО вначале простым сотрудником, а затем и начальником некий капитан Черничный, весьма заматеревший в ментовских официозах, буднях, и пьянках в узком кругу с равными по должности и званию дядечка. Прижимал он свой маленький коллектив… Да что там говорить — лютовал над ними как не знаю кто!..

Ведь для любого эксперта — криминалиста главный приработок — «левое» фотографирование. Казённая фототехника и фотолаборатория всегда под рукой, — тут сам Бог велел, прикупив фотобумагу и реактивы, искать «гражданских» клиентов и делать им фото на паспорт и всё прочее по цене чуточку ниже, чем у пользующегося всем своим частного фотографа. Ну вот, остаются люди после работы отпечатать «левые» заказы, а Черничный как заметит такое, так сразу — в крик: «А, сволочи., казнокрады вонючие, в государственной лаборатории да в рабочее время, да с использованием государственных негативов халтурите на свой карман!.. Не позволю, слышите?! Запрещаю!..»

Ему пытаются втолковать по-людски: «Ты что, Михалыч?.. И время уже не рабочее, вечер на дворе, и негативы с реактивами куплены на наши деньги… Ты чего?!.» А он аж слюной брызжет: «Пререкаться со мной, да?!. Лучше отпечатками пальцев с бульвара Металлургов займись, сколько раз уж тебе про них напоминать надо?!.», «Блин, Михалыч, ну ты даёшь… Мы ж те отпечатки с кражи на адресе у инженера Бибикова ещё на прошлой неделе отработали и следаку отослали, ты что — забыл?..» Но он и слушать ничего не хочет… Найдёт себе другой повод прицепиться — и давай «грузить»!..

Пресекал все возможности «левого» заработка, дрючил за это во все дырки, а сам, между прочим, именно этим увлечённо и занимался!.. В частности, долго мучил он руководство требованием: «Дайте нашему ЭКО видеокамеру, мы же с нею сможем сделать и то, и это…» Дали ему, то есть всему отделу, импортную видеокамеру, вымучил он её, и что ж?.. Прекрасно стал на ней подзарабатывать, снимая свадьбы, похороны и прочие нуждающиеся в увековечении мероприятия!.. Хорошие бабки брал за это, а чтоб подчинённые не возникали — затюкивал их безжалостно за сшибленные ими жалкие копейки… Сука!.. Начинал он в нашем РОВД ещё тогда, когда наши нынешние начальники были рядовыми операми и участковыми, — одно поколение, общая молодость, много всякого знают друг о друге… Привыкли начальники к нему, чтобы стали делать ему предъявы по каким-либо бытовым или личным мотивам — такого и представить невозможно, а по служебной линии приструнить его было бы им даже и небезопасно, он ведь при желании тоже мог бы немало про них порассказать…

Но настал долгожданный день — капитан Черничный ушёл на пенсию. Его сменил молодой (26 лет) старший лейтенант. Парень как парень, нормальный, спокойный, единственная проблема — возрастная, «на смену зрелому мужику пришёл жёлторотик!», трудновато поставить себя должным образом перед подчинёнными, да и начальники смотрят на такого со снисходительным прищуром…

Самому старшему в ЭКО эксперту сейчас — 45 лет. В милиции это уже — возраст. Трое детей у человека, и у жены — проблемы со здоровьем, так что деньги ему нужны позарез. Не так, чтобы — «любой ценой!», банк человек не пойдёт грабить и соседа по лестничной площадке не обворует, но в остальном главная цель жизни на сегодня — побольше зашибить, ничем иным товарищ не интересуется, сидит себе тихонечко в своём закутку, ни во что не вмешивается, сосёт живую копейку из желающих сфотографироваться…

Другой чуток помоложе, тридцати с хвостиком, судьбой ещё не заезжанный, потому и трепыхается, надеясь вынырнуть как-то на самую поверхность бытия… Вечно как придёшь к нему по служебной надобности, так начинаются подковырки: «А, гроза преступников явился!..» И строит из себя нечто умудрённое… Я, положим, тоже — строю, пыль в глаза не пустишь — себя не «поставишь»… Но не так же топорно и наигранно!.. Просишь его поскорее проявить фотоматериалы воспроизведения кражи, он — «О-о-о, это трудно… Тут очень много зависит от качества плёнки!..» Да какое там к хрену — «зависит»… Проявил, закрепил, высушил, собрал и отдал мне — вот и всё!..» С показной ответственностью относится к своей работе. Не то, чтоб плохо это, но опять-таки, меру надо знать… Как явимся на криминальный труп, так он, замешкавшись минут на десять где-то, является торжественно, и — прямо с порога: «О-о-о, какой у вас тут беспредел… Небось, опять труп качали ногами, и отпечатки пальцев наверняка со жмура снять никто не догадался!..» И что, начнёшь втолковывать ему, что покойника никто ногами не футболил, а отпечатки с пальчиков снять не успели только потому, сами только что прибыли, да и делать это обязан не кто-либо иной, как он сам, экспертик наш, собственноручно?.. Не будешь такое ему говорить, он же — нервный, он на нас и обидеться может, а завтра в каком-либо деле возьмёт да и нагадит!.. Многократно проверенная истина: не трогай сами знаете что, а то заблагоухает!..