Регулярно опер подходит к нему и начинает теребить дежурными вопросами: что?.. где?.. когда?.. с кем?.. каким образом?.. До самого утра бандит ощущает оперское присутствие, и бить его при этом вовсе не обязательно… Прибережём это до утра, когда им займётся новая смена допрашивающих оперов…

Коль опер уж очень изнервничался за день, и хочется снять стрессы, то, разбудив напарника и попросив его присмотреть за стоящим у стены «клиентом», — идёт куда-нибудь в коридор, и опрокидывает стакан… Но это, опять-таки, — лишь в самом крайнем случае.

А как общее правило — не принято. Водка лишь мешает работать. Вначале — прибавляет силы, и чувствуешь их мощный прилив, но потом — их же она и отнимает, причём — начисто. А силы надо беречь, умело растянув их на «свою» половину ночи…

Да и не алкаши же мы, в конце концов, чтобы одиноко бухать в коридоре!.. Нужны повод и весёлая компания… У розыскников, такое считается признаком дурного тона: «Посмотрите на старлея такого-то — он уж допился до «одиночного плавания2!..» М-да…

Но в принципе работа ночью — вернейший признак того, что либо работает опер хреново, либо в данном конкретном случае — пустышку тянет… Правильно нащупав точки воздействия на «клиента», и в дневное время суток можно выцарапать из него всё, что надо, а если не смог — скорее всего, и за ночь ничего не добьёшься. Ничего тебе бандит не скажет, и не узнаешь от него ни хрена…

И это только потому, что л о х н у л с я с подходом к данному конкретному человеку… Тогда уж лучше его попусту не мучить, а запереть до утра в камере, сэкономив тем самым и свои собственные силы.

А если обстановка требует дальнейшей работы с ним, то самое разумное — оформить его на 15 суток в ИВС, и там — подвергнуть обработке неспешной, качественной, изобретательной…

4. ОТНОШЕНИЯ ОПЕРОВ

Как правило, живут опера дружно, объединённые общим делом и общей судьбой.

Но у каждого из нас своя особинка в душе, от чего вполне возможны, и даже неизбежны — всевозможные досадные нестыковочки и конфликтные тёрки… Бывает, что и на своего напарника уж смотришь волком и думаешь: «Эх, исчез бы ты куда-нибудь, зараза!..» Но и в таких случаях подлянок друг дружке стараются не кидать, потому как — коллеги всё-таки… И кроме того, сделать товарищу что-нибудь плохое по работе — это означает почти автоматически сделать плохое и самому себе.

Завалит он свой участок работы, к примеру — начальство оттрахает во все дырки и его, и тебя, и весь ваш подотдел. В итоге же вполне может получиться так, что часть его обязанностей на тебя же и спихнут!..

…Что ещё поганого сделавшему мне какую-либо бяку товарищу я могу сотворить?.. Не стану же сознательно уничтожать улики против закрытого напарником бандита!.. Хотя в принципе и такое — можно… А вскройся моя роль в этом — всегда можно сделать вид, что от неумелости напортачил, мол — глаза у меня косые да руки кривые, вот и…

Но проще всего однажды — всего лишь не вытащить товарища из той бодяги, в которую он по собственной нераспорядительности и залез…

Обычный наш принцип: в случае надобности любой ценой отмажь товарища, не ожидая его просьб и намёков!.. Тогда завтра в случае надобности — и он тебя отмажет…

Ну вот, а можно при желании — скосить под дурачка в каком-либо конкретном случае… Дескать: не скумекал, что ему моя помощь нужна…

Пример для наглядности… Мой напарник — заболел. День, два, три провёл он на больничном… А на 4-й день — пришёл в ваш с напарником общий кабинетик заявитель по материалу, числящемуся за моим коллегой. Срок оформления этого материала истекает завтра, и если этот заявитель не будет опрошен, то моему товарищу начальство навешает звездюлей!. Будь у нас с напарником нормальные отношения — сейчас запросто опросил бы этого заявителя, и оформил материал вместо него, всех и делов-то… Но напарник мне — не друг… крупно подвёл однажды… В этом-то и соль!..

И вот, пользуясь тем обстоятельством, что заявитель не знает ни о наших производственных нюансах, ни о том, что материал надо обязательно оформить до завтра, и ни о том, что мне известна суть его вопроса (я знаю его в лицо, он меня — нет), — всем этим я пользуюсь, спокойно сообщая этому якобы незнакомому мне гражданину чистую правду: старший лейтенант такой-то сейчас — болен, и выйдет на работу лишь через пару деньков…

Всё!.. Заявитель уходит, назавтра истекает срок оформления материала, и когда в конце недели мой напарник выходит на работу — начальник тут же сношает его всячески за просроченный материал…

Напарник бежит ко мне: «Такой-то приходил?..», «Такой-то?.. М-м-м… Да, кажись, мелькал…», «А чего ж ты его не опросил?!» Я делаю честные глаза: «А разве ж ты меня предупреждал, что его опросить надо?.. Пришёл человек, тебя спрашивал, я сообщил ему, когда ты примерно появишься…» Ему и крыть нечем. Взглянет исподлобья, ничего не скажет, и, сплюнув, отойдёт…

Но если между напарниками начались уж такие подлянки и подставы, то вместе после этого они обычно не работают. В конечном счёте такие тёрки быстро сказываются на конечном результате. Без всякой видимой причины ваш «куст» (опекающая данную «территорию» группа оперов) начинает валить показатели… Начальство не знает, в чём дело, но нутром чует: несёт дерьмецом!.. И через месяц-два таких рассобачившихся друг с другом оперов обычно разводят по разным кабинетам и «кустам»…