Сервировался обед и ужин, как правило, лакеем, но дворецкий был ответствен за то, чтобы красиво расставлять на нем дорогие серебряные вазы, подсвечники, скульптурки. Дворецкий вставал за спиной хозяина, чтобы по его команде разлить по бокалам вино. После произнесенной молитвы он давал команду слугам обходить гостей и класть на их тарелки порции от каждого блюда. Когда приходило время десерта, он удалялся в комнату домоправительницы, чтобы с остальными верхними слугами попить чаю. Однако к тому моменту, когда нужно было подать чай гостям, он был уже на месте, чтобы, наливая каждую чашку, передавать их через лакея для господ. Его последней задачей за день являлась проверка того, потушены ли все лампы и заперты ли все окна и двери на первом этаже дома.

Вставать он должен был очень рано, для того чтобы проверить, хорошо ли вентилируется подвал, где хранилось вино. Часто в очень богатых домах роль дворецкого, помимо управления слугами, сводилась к слежению за тем, чтобы подвал аристократа всегда пополнялся новым запасом дорогих вин, которые дворецкий сам же и подавал хозяину за ужином. Он помещал свечу на длинном пруте, и если пламя гасло, то он прибегал к искусственной вентиляции. С его точки зрения, идеальным было сводчатое хранилище для вина, расположенное в северной части дома, вдали от тряски карет и экипажей, вибрации кузниц и галопировавших всадников. Оно должно находиться в глубоком и сухом подвале, который не заливался бы водой при длительных, обильных дождях. Он также знал, что делать с вином, когда оно становилось слишком уксусным или приобретало неприятный привкус. В солодовый алкоголь он добавлял угольный порошок, что придавало напитку вкус хорошего бренди, когда нужно было сгустить малмсей, он смешивал двадцать яиц, в другие вина он добавлял рыбий клей или желатин. Если белое вино обладало не очень приятным вкусом, он сливал половину, а в другую доливал галон свежего молока, клал горсть морской соли и риса, после чего сбивал содержимое в течение получаса, выливал в бочонок и запечатывал на несколько дней. Вкус напитка после этого значительно улучшался. Дворецкие были большими знатоками вина, ведь у них было столько возможостей оценить его. Если они слишком увлекались пробой, то вино приходилось разбавлять. В поместьях дворецкий к тому же еще и варил пиво или руководил варкой.

Со временем хозяева менее охотно доверяли дворецким ключи от винного подвала, подозревая, что если они будут хранить их у себя, то количество бутылок будет уменьшаться гораздо медленнее. Многие слуги возражали против такого недоверия, тем более что, как правило, подозрительный хозяин и все счета, приходившие в дом, старался оплачивать сам, не доверяя домоправительнице и дворецкому. Слуги, работавшие в доме долгое время, все равно находили способы вернуть себе утраченные источники дохода. Многие из них мечтали о том, как однажды с горничной леди или с домоправительницей они, после того как покинут службу, откроют собственный отель, поженятся, обзаведутся детьми. Однако часто эти мечты так и оставались мечтами, поскольку нарушить размеренный и стабильный, сытый образ жизни с возрастом становилось все труднее и труднее.

Время от времени посещая свой клуб, отдельный от клуба для лакеев и кучеров, дворецкие в компании себе равных обменивались сплетнями о своих хозяевах. Один из таких клубов описан в упоминаемой серии Вудхауса «Дживс и Вустер», в правила которого входило при вступлении вписывать в специальную книгу все интересные детали о своих работодателях. Высокий статус дворецкого порой играл с этими слугами злую шутку. Они начинали забываться и ставить себя чуть ли не вровень со своими хозяевами. У дворецкого для этого были все основания. Одевался он в одежду с его плеча, как джентльмен. К ней специально в его присутствии подбирался неправильный галстук, чтобы показать статус слуги. Большую часть времени вращаясь в круге господ, учась от них поначалу, как себя держать и о чем говорить, многие усваивали этот урок так хорошо, что, как в случае с Дживсом, становились более похожи на джентльменов, чем их хозяева. Чувствительность и обидчивость дворецких – отдельная тема разговоров в обществе. В журнале «Наблюдатель» за 1848 год был рассказан достоверный случай, когда в полицию на Мальборо-стрит пришел элегантно одетый человек, по виду из чистой публики, и умолял рассмотреть его дело. Он сообщил, что пострадал, устроившись на работу дворецким (это единственная должность, на которую не нанимались, дворецкие на работу устраивались), о чем он гордо и заявил. В рождественский вечер его хозяин приказал ему пойти на кухню и выжать несколько лимонов. В ответ он очень вежливо возразил, что эта работа для слуги низшего ранга, и отказался ее исполнить. Рассерженный хозяин толкнул его, в результате чего поднос, который дворецкий держал в руках, упал вместе с рюмками, которые разбились. Когда же джентльмен приказал убрать этот мусор, дворецкий возразил, что это кропотливая работа для горничных, а не для него. Рассердившись, хозяин решил, что слуга или пьян, или сошел с ума, и рассчитал его на следующий день. «Он даже не вызвал лакея, чтобы донести мой багаж! Я уверяю вас, – говорил он с болью в голосе. – Я был вынужден нести мои собственные вещи и ковровую сумку целых полмили!»

Когда магистрат спросил его, зачем он пришел в суд, бывший дворецкий ответил, что желает получить материальную компенсацию от своего хозяина. Судьи, однако, не вошли в его положение, рассудив, что просьба в адрес своего слуги выжать лимоны была вполне допустима.

Строгий блюститель нравственности у своих подшефных, дворецкий, как пастух, следил за тем, чтобы ни одна дурная овца не испортила стада. Однако чаще всего искушение приходило не снизу, а сверху.

В каждой книге было написано, что горничные должны были пресекать малейшие ухаживания со стороны джентльменов, не отвечать на комплименты, не принимать подарки и не допускать поблажек для себя. Но это шло вразрез с тем, что молодым и симпатичным горничным порой приходилось раздевать своего господина и укладывать его в кровать. Подобные щекотливые моменты в книгах не учитывались. Все нравственные предупреждения сводились к тому, чтобы своим видом горничная не пыталась вызвать непристойных желаний у своего хозяина. Она не должна носить ярких лент, украшений из пера или других, вызывавших недостойные мысли предметов одежды. То есть, при неблагоприятном исходе, бедняжка заранее обвинялась в том, что была привлекательна, даже если она одевалась всегда очень скромно и вела себя чрезвычайно целомудренно. Сэмюэл Ричардсон – печатник, который в молодости помогал неграмотным служанкам писать любовные письма, был как никто другой знаком с тем, что молодые, неопытные девушки были совершенно не подготовлены к жизни и довольно часто попадали в ситуации, из которых не знали, как найти выход. В зрелом возрасте он опубликовал некоторые из писем, которые ему доводилось писать. Два из них приводятся ниже:

«Моя дорогая дочь!

Я понимаю с горькой скорбью в сердце, что твой хозяин сделал попытку сломать твою добродетель и что после этого ты все же осталась с ним. Господь вознаградит тебя, если ты еще не уступила его низменным желаниям. Ведь раз человек, забыв себя, свои лучите ^качества, достоинство, сделал такую попытку, то твое решение остаться с ним под одной крышей только подтолкнет его на продолжение действий для достижения своей цели. И если он ведет себя лучше и более вежливо теперь, то это только подтверждает, что вскоре он атакует тебя опять И если ты, Господь не допустит, еще не сдалась ему, не жди опасности от повторной попытки и уходи (как ты должна была по твоему внутреннему чувству) по приказу от твоего предающегося скорби отца».

«Дорогой и почитаемый отец!

Вчера я получила твое письмо, и я сожалею, что осталась в доме своего хозяина после его дикой попытки. Но он так искренне обещал, что этого не повторится вновь, что я готова бьмш поверить ему, так как не видела ничего противного тому Но хоть я и убеждена в этом, я должна делать, как ты сказал, и с сегодняшнего дня я оставила его, и скоро после того, как ты получишь это письмо, я надеюсь быть с тобой.

Твоя послушная дочь».

Поразительно, что девушка, оказавшись в затруднительной ситуации, доверяет подобные секреты не матери или подруге, как бы это было сейчас, а отцу. Вероятнее всего причина кроется в том, что подруга могла распустить сплетни и репутация девушки без вины бы пострадала, а мать скорее всего не имела авторитета в ее глазах и не считалась дочерью способной дать верный совет. Сэмюэл Ричардсон, основываясь на своем опыте, издал книгу под названием «Памелла», которая была раскуплена мгновенно всеми слоями общества и переиздавалась многократно в викторианское время. Там описывалась юная пятнадцатилетняя девушка, которая находилась в услужении в одной семье, где хозяйка неожиданно умерла вскоре после начала ее работы. Молодой хозяин мистер В. начал оказывать Памелле знаки внимания и дарить ей одежду, принадлежавшую ее бывшей хозяйке. И возможно в благодарность за то, что девушка подготовила тело его матери к погребению, он при пожатии руки Памеллы далией мо^ нету, что очень плохо было воспринято в семье девушки, где родные обвинили бедняжку в распутстве. Мистер В., который начал испытывать к девушке подлинную страсть, увеличил количество монет, вкладываемых ей в руку. Его также начинает сердить, что она противится его домоганиям. Каждый раз, когда дерзость хозяина превышала дозволенное, Памелла падала в обморок, что обезоруживало молодого человека. Даже когда домоправительница, желавшая угодить хозяину, попыталась удержать Памеллу в его постели помимо ее воли, она опять лишилась чувств, защищая тем самым себя от посягательств. В результате молодой хозяин, потерявший голову от постоянных отказов, женился на своей служанке к ее полному счастью, поскольку, оказывается, она была давно влюблена в него.