Доктор Китченер упоминал, что многие хозяйки и домоправительницы стали давать горничным целый выходной день раз в три месяца, с тем условием, что они будут назад к 10 вечера, и полдня выходного в каждом текущем месяце. «Конечно, на содержание слуг уходят очень большие средства, но все-таки нужно помнить, что они работают гораздо больше, чем их хозяева».Противником послабления слугам был лондонский священник Уаткинс. Он считал, что последние должны быть благодарны хозяевам за то, что многому научились, пока находились на службе, и потому должны оставаться в одном и том же доме, а не бегать в поисках легкой жизни. Большой блюститель нравственности среди служанок, он не советовал разрешать им встречаться по воскресеньям со своими друзьями, поскольку, с его точки зрения, это был прямой путь к падению. «Если девушка хочет встретиться с друзьями, для этого ее леди может выделить ей другие дни, но только не вечера, когда даже хозяйка, идущая одна на улице, может стать предметом для оскорблений и мужского вожделения. Кроме того, горничная не должна выбирать церковь в местах с сомнительной репутацией под предлогом того, что она привыкла к приходу и проповедник своими словами открывает ей дорогу к Богу, иначе хозяева станут подозревать, что она преследует иные, не религиозные цели».

Принимая девушку на работу, домоправительница старалась убедиться, религиозна будущая служанка или нет. За богобоязненной прислугой не нужен был постоянный пригляд. Вера ограждала от совершения дурных поступков. Однако некоторые работники не прислушивались к тому, что говорилось в воскресных проповедях, в которых акцент делался на особом предназначении каждого человека на земле. «Если бы Господь думал, что гораздо лучше для вас быть богатыми, Он бы сделал вас такими. Но Он каждому определяет то место в жизни и обязанности в ней, которые ему больше подходят! Богатые не могут быть без слуг, так же как и слуги не могут быть без хозяев. Господь так создал людей, чтобы они не могли обойтись друг без друга! И нет сферы жизни на этом свете более важной и почетной, чем служить Богу на том месте, где человеку определено! Служа своему хозяину, вы служите Ему!» Автор книги «Советы для молодых девушек, поступающих на службу» писал: «Вместо того чтобы сердиться на то, что вас упрекнули за ваши открытые погрешности в работе, подумайте лучше, сколько у вас скрытых грехов, известных только Господу!»Однако подчас слуги были более набожны, чем их хозяева. Так, например, в конце XIX века стало модным устраивать шумные, поздние воскресные обеды. Слуги, которые старательно следовали всем религиозным правилам, страдали, оттого что были вынуждены работать по воскресеньям, когда Господь велел всем отдыхать. Некоторые хозяева, в качестве компенсации за то, что заставляют их грешить, старались затрагивать за столом такие темы, какие стоило бы послушать и их слугам. Возможно, это были религиозные рассуждения или умные мысли, которые гости решили высказать на тему служения королеве. В любом случае это было странно, поскольку при поступлении на службу дворецкий и лакеи, прислуживавшие за столом, предупреждались, что ни при каких обстоятельствах они не должны были слушать того, о чем говорят их господа за столом или в доме! Кроме того, слуги, возможно, из всего разговора предпочитали услышать совсем не то, что ожидали от них их хозяева!

Очень популярен в викторианское время был рассказ об одной служанке Элизабет, которой посещать церковь по воскресеньям было запрещено ее хозяйкой. По этой причине она чувствовала себя обязанной искать себе новое место службы. Когда ее хозяйка удивленно спросила, почему она хочет уйти, Элизабет ответила о своем долге перед Богом, о греховности души и ужасах, которые ждут ее после смерти, если она не будет соблюдать все заповеди. «Ты, видимо, искренно веришь, и я уважаю твою набожность, но в то же время я не могу нарушить порядок в своем доме из-за того, что ты не будешь выполнять свои обязанности вовремя!»

На это Элизабет ответила: «Мадам, несмотря на то, что я вынуждена покинуть вас, я никогда не забуду вашу доброту. Я могу искренне сказать, что вы сделали для меня гораздо больше, чем кто-нибудь, кроме Господа Бога, который, однако, напоминает мне, что я должна думать о своей душе, которая может быть потеряна навеки! Я молю Его благословить вас и вашу семью, в то время как я верю, что Он не оставит и меня!»

В приведенном рассказе две стороны расстались взаимно довольными друг другом. Если хозяйка выбрала путь, опасный для своей души, то служанка осталась верна своим убеждениям. Даже присутствие одного истинно верующего слуги в доме меняло всю обстановку к лучшему, поскольку чаще всего такой работник был гораздо более трудолюбив и честен, чем остальные. Домоправительница постоянно напоминала слугам: «Молитва не должна быть произнесена в кровати, поскольку если человек позволил себе расслабиться, то скоро он совсем может забыть помолиться!» Также утренние молитвы нельзя было не произнести под предлогом того, что много работы. «Это показывает, что вы предпочитаете поспать подольше, чем послужить Богу!» Вера дисциплинировала людей и, преодолевая свою лень ради молитвы, они также преодолевали ее ради работы! На самом деле, достоинствам верующих слуг не было предела. В каждом своем поступке они сверялись со своей совестью, и это было гораздо более строгим мерилом, чем присмотр домоправительницы или хозяина!

В тех домах, где не могли позволить себе иметь лишних слуг, кухарка считала себя самой главной. Ведь именно она своей хорошей стряпней старалась угодить хозяину. И если тому нравилось, как она готовила, то его жена уже никак не могла ее уволить. С точки зрения кухарки, идеальной госпожой была та, которая никогда не вмешивалась в процесс приготовления пищи и на кухню не заходила. По ее мнению, пока она исполняла свои обязанности, леди нечего там было делать. Если хозяйка все же заходила поинтересоваться, «куда уходит так много масла, когда для слуг надобно готовить на жире», качество приготовленной еды становилось таковым, что у нее пропадало желание влезать в кухаркины дела, оставив миссис «большой половник» в покое. Та, естественно, похвалялась: «Я сама всем заправляю на кухне. С мадам мы по утрам обмениваемся грифельными досками. Она пишет, что приготовить на целый день, а я все делаю по-своему».

«Раннее утро, пока господа спят, кухарка использовала, чтобы продавать жир всем, кто не мог позволить себе намазывать хлеб маслом. Во двор тогда потихоньку проскальзывали перевязанные пуховыми платками бабы с большими кошелками. В них они надеялись принести, кроме жира, еще и мясные обрезки, кувшины бульона, кости, а если повезет, то и объедки после вчерашнего приема, купленные недорого с господской кухни. Леди, которая почти никогда не спускалась на кухню и все указания давала через домоправительницу, закрывала глаза на кражи с кухни. Нэнси помнила, как миссис Гольдберг пыталась контролировать, на чем жарится еда для прислуги, почему так много масла расходуется и у кого покупается мясо, стараясь найти поставщика подешевле. Тогда кухарка, потерявшая свои проценты от закупки из мясной лавки, была так взбешена, что объявила господам молчаливую войну. Все блюда подавались наверх холодными и заветренными, а приемы гостей Гольдберги вообще боялись устраивать, "(гак как мясо то подгорало, то было почти сырым, картошка хрустела на зубах, а мороженое капало на блюдца».

Проблемы начинались тогда, когда госпожа, обнаружив, что большие средства постоянно уходят куда-то из бюджета, проигнорировав кухаркины «настроения», интересовалась, где и как закупаются продукты, подозревая, что служанка преследует при этом свои интересы, получая прибыль в карман. Последняя, в свою очередь, переставала считать сующую свой нос в кухонные дела даму за леди и всеми силами старалась показать, что вся семья зависит от нее. После этого она начинала готовить так неизобретательно и невкусно, что хозяин предпочитал ужинать в клубе, оставляя жену одну злиться и в бессилии потрясать кулачками.

«Кухарка миссис Меган оказалась неприветливой женщиной с настороженными глазами, как будто она всех подозревала в том, что ее будут обвешивать или обманывать, и маленьким сжатым ртом, которым она даже не улыбнулась при знакомстве с Нэнси.

– Гладкая больно! – неодобрительно заметила она в адрес пришедшей, оглядев ее со всех сторон. – С фермы, говоришь? А рекомендации у тебя есть?

Нэнси достала из подшитого с внутренней стороны юбки кармана почти не помявшееся письмо от фермера, у которого жила ее семья, где он в нескольких скупых выражениях отзывался о ней как о трудолюбивой работнице.