— Достаточно, Джозеф, благодарю, — кратко произнес Джон Каммингс. — Так как его светлость больше не нуждается в помощи, пожалуйста, возвращайтесь на мельницу. Возвращайтесь все. Я буду сопровождать его светлость до Ашерст-Холл.

Раф поблагодарил мужчин, взял поводья Бони и приподнял седло, чтобы увидеть рану.

— На самом деле почти ничего не видно, ваша светлость. Гвоздь вошел прямо и так же вышел.

— И ты считаешь, что его подложили намеренно, Джон? — спросил Раф, когда они шли рядом к подъездной дороге, ведущей к Ашерст-Холл.

— Думаю, это возможно, ваша светлость. Ваша лошадь оставалась без присмотра, когда мы были на мельнице. Ничего себе шуточка, верно? У кого-то слетит голова за это, ваша светлость, обещаю.

— Не знаю, можно ли считать это шуткой, Джон, — сказал Раф после некоторого размышления. — Учитывая, что пару недель назад меня чуть не пристрелили.

— Но… но вы сказали, что это наверняка был браконьер, ваша светлость!

— Да, сказал. На Пиренеях это могло выглядеть не так опасно. Там, по крайней мере, я видел врага в лицо. Как ты думаешь, Джон, я мог кому-то насолить?

— Я… я и вправду не могу сказать, ваша светлость.

— Разумеется, можешь. Скажи мне, что ты слышал. Ты ведь знаешь: кто предупрежден, тот вооружен.

Джон помолчал несколько минут, прежде чем снова заговорить.

— Кое-кто считает несколько странным, что все трое ваших родственников погибли одновременно, причем при шторме, который вовсе не был таким уж страшным, чтобы утонула совсем новая яхта с опытной командой.

— В самом деле? — Раф остановился на стыке узкой тропы с подъездной гравийной дорогой. Ашерст-Холл отсюда не был виден. — Думаю, мне нужно узнать побольше об этом несчастном случае, который унес жизни моего дяди и кузенов. Что ты знаешь об этом, Джон?

Пожилой мужчина пожал плечами:

— Я знаю не слишком много, ваша светлость. Только то, что я слышал в те месяцы после этого происшествия. Может, стоит разыскать камердинера вашего дяди, который сопровождал его светлость в Шорхэмбай-Си, но в тот день остался в гостинице? Он потом вернулся к нам за своими пожитками и уехал, сказав, что все это кажется ему очень странным.

— Он так сказал? Что еще он говорил, Джон?

— Понимаете, у него от горя совсем ум за разум зашел, — нервно произнес Джон Каммингс. — Болтал всякий вздор. Никто и внимания не обращал: все знали, что он как отправится в деревню ждать почтовой кареты до Лондона, так непременно и заглянет в «Быка и виноград». Вообще не просыхал, бедняга.

— Джон, — повторил Раф, — что сказал этот человек? Если это был Ричардс, камердинер моего дяди, насколько я помню, то вряд ли что-то лестное обо мне.

Управляющий глубоко вздохнул.

— Он говорил, что вы — бедный родственник, ваша светлость, и что вы всегда завидовали своим кузенам и даже пытались убить младшего, и его светлости пришлось купить вам должность, чтобы спасти своих сыновей от вашей беспричинной ненависти. Он говорил, что война почти закончилась — так оно и было, сэр, вы знаете, — и что он не удивился бы, если б вы тайком проникли в Англию и нашли способ, как потопить яхту именно таким образом. Или… или, возможно, наняли кого-то для этого дела.

— Он все это говорил? У Ричардса всегда язык не знал удержу, и фантазер он был еще тот. Выходит, теперь я убийца, Джон, тройной убийца?

— Некоторые могли поверить ему, ваша светлость. Получить герцогство, перепрыгнув через трех умерших, не так просто, и все же это внезапно случилось, ваша светлость. И кто-то может пытаться отомстить нам, так сказать. Да, возможно, именно так. Его светлость, упокой Господь его душу, был человеком нелегким, а его сыновья и вовсе непутевыми — помилуй их, Господи! — но у них были здесь друзья, с которыми они веселились, когда находились здесь, в поместье. Странные друзья, ваша светлость, грубые, несдержанные, пьянствовали беспробудно, можно сказать.

— Я помню их, — кивнул Раф.

В памяти всплыли их имена. В юности Джордж и Гарольд то и дело попадали в передряги, иногда довольно серьезные, из которых отец с трудом вытаскивал их.

— И что же, теперь меня хотят наказать? Напугать выстрелом, сбросить с лошади, чтобы я поплатился гордостью, если не сломанной шеей? Мне не приходит в голову ничего более разумного, как посетить в ближайший вечер «Быка и виноград».

— Не окажете ли мне честь сопровождать вас, ваша светлость?

Джон Каммингс выпрямился, чтобы казаться чуть повыше, безуспешно пытаясь втянуть свой солидный живот.

— Спасибо, Джон. И благодарю, что ты бросился мне на выручку. Хотя с воротами вы слегка переусердствовали. Увидимся завтра утром в девять и продолжим осмотр сушилок для солода.

— Да, сэр… ваша светлость. — Джон Каммингс поклонился, озабоченно глядя на Рафа. — В Ашерст-Холл никто даже не помыслит, чтоб у вас с головы упал хоть один волос, ваша светлость. Должно быть, это кто-то из тех сорвиголов в деревне. Пожалуйста, сэр, в любом случае будьте осторожны.