– Ну, видишь? – Бембо обернулся к напарнику. – Догадываются ведь, что с ними будет. Теперь под доброй воле ни один носу из дома не высунет. Придется каждого по отдельности вытаскивать. Эх, намучаемся…

Орасте взвесил жезл в ладони.

– Опасная работенка выходит. Если поймут, что им все равно дорога эшелоном на запад, с чего б им не решить, что терять-то нечего, так хоть нас с собою утащить на тот свет?

– Угу. – Бембо подобная мысль тоже приходила в голову – к большому его сожалению.

Пезаро заорал снова, да так, что между домами и лавками по площади загуляло эхо. Эводио перевел его вопли на старокаунианский, но желтоволосые фигуры так и не появились в дверях.

– Тогда придется поднапрячься. – Сержант нехорошо усмехнулся. – Хотя знаете что, ребятки? Может, и не придется. – Он ткнул пальцем в сторону того фортвежца, что приветствовал альгарвейских жандармов аплодисментами: – Подойди-ка сюда, приятель! Да-да, ты! По-альгарвейски разумеешь?

Туземец с сожалением покачал головой. Пезаро в раздражении покачал головой. Ни он, ни его подчиненные не знали фортвежского, если не считать отдельных слов, которых нахватались за время службы в Громхеорте.

– Об заклад бьюсь, по-кауниански он может пару слов связать, – заметил Эводио.

– Ну так выясни! – буркнул сержант.

Действительно, физиономия фортвежца просветлела – каунианский он знал.

– Отлично. – Пезаро кивнул. – Скажи, что мы ему заплатим – много не потребуется, или я в Янине родился, – если он покажет, где в их деревне кауниане живут.

Оказалось, что фортвежец не единственный в Хвинке владел каунианским: за наградой подтянулись еще трое или четверо. Бембо и Орасте последовали за одним из них к дому, на вид ничем не отличавшемуся от соседних. Фортвежец, однако, сделал под дверью стойку, точно охотничий пес перед фазаном.

– Кауниане, на выход! – гаркнули оба жандарма хором.

Не вышел никто. Переглянувшись, Бембо и Орасте отошли на пару шагов и с разбегу врезались в дверь плечами. Дверь снесло с петель. Бембо распростерся на полу прихожей вместе с нею – он не ожидал, что высадить двери удастся с первого раза. Орасте каким-то чудом удержался на ногах.

– Вот за это они у меня поплатятся, сволочи, – пробурчал Бембо, поднимаясь. – Давай вывернем эту хибару наизнанку.

Держа жезлы наизготовку, они с Орасте обошли дом. Искать долго не пришлось: кауниане – супружеская пара в одних годах с Бембо, и две дочурки неинтересных лет – прятались на кухне, в чулане.

– На выход, падлы! – рявкнул Орасте, повелительно взмахнув жезлом.

– Да, сударь, – промолвил отец семейства на приличном альгарвейском. Бембо показалось, что тот напуган едва ли не до обморока, но старается не показывать этого ради спокойствия родных. – Только скажите, что вы нас не нашли, – продолжал он тихо и настойчиво, – и я отдам вам все, что у нас есть. У меня много денег. Я человек небедный. Все будет ваше – только отпустите нас.

– Ковнянин, – отрезал Орасте: отказ, не подлежащий обсуждению.

Бембо кисло покосился на товарища. Сам он вначале выяснил хотя бы, сколько предложит чучелко, но если Орасте упрется, с рук это им не сойдет…

Светловолосый мужчина шепнул что-то жене на ухо; та прикусила губу, но кивнула.

– Тогда не деньги, – с отчаянием выпалил каунианин. – Берите все, что хотите. Все. – Он махнул жене рукой, и та покорно расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке. Женщина была симпатичная, даже очень, но…

– На выход, без вещей, все четверо! – рявкнул Бембо.

Он не знал, кого ему презирать больше – кауниан за то, что так низко пали, или себя за то, как низко пал он сам, или снова кауниан – за то, что напомнили о его падении.

Светловолосый вздохнул. Крушение надежд позволило ему вернуть отчасти потерянное было достоинство. Обняв за плечи дочерей, он вывел их из дому. Жена, прежде чем переступить порог, застегнула рубаху.

– Хорошо, – похвалил их Пезаро, оглядев приведенное жандармами семейство. – Четверо есть.

На площади уже стояли, понурясь, с дюжину пленников. Очень скоро норма была выполнена.

Пезаро расплатился с наводчиками. Один из жителей Хвинки, получив свою монетку, промолвил что-то по-кауниански.

– Он хочет знать, – перевел Эводио, – почему мы забираем чучелок по счету, а не всех разом.

– Передай: как нам приказано, так и забираем, – отрезал Пезаро. – Работа такая.

Бембо полагал так же. Совести Альмонио требовалось утешение более весомое. Но все сводилось к одному: под бдительным присмотром жандармов пленники двинулись в путь – на Громхеорт, откуда эшелоны повезут их на запад.