Когда с едой было покончено, а тарелки, кружки и ложки – вымыты, хозяйка достала из тайника за плитой охотничий жезл Гедомину.

– Пошли, – бросила она.

Свое оружие – пехотные жезлы, палившие более мощными и дальнобойными лучами, чем пукалка Меркели, – солдаты прятали в хлеву. Вооруженные, все трое двинулись по дороге на юг, в сторону хутора Нэдю, готовые при малейшем шуме нырнуть в подлесок. После убийства графа Симаню альгарвейцы объявили в округе комендантский час и время от времени гоняли патрули по окрестным проселкам.

На полпути к хутору Нэдю дорога углубилась в лесок. На ветвях каштанов и вязов набухали почки.

– Король Ганибу! – окликнул кто-то вполголоса из темноты.

– Колонна побед! – откликнулся Скарню: не самый оригинальный пароль и отзыв для валмиерских патриотов, зато не перепутаешь.

Заслышав верный ответ, из кустов на дорогу выбрались четверо.

– В колонну по одному, – скомандовал Скарню, когда с приветствиями было покончено. – Рауну, ты из всех нас самый опытный – будешь ведущим. Взялись.

Партизаны подчинились без споров. С точки зрения крестьян, Скарню заслуживал повиновения, поскольку оставался офицером королевской армии и – предположительно – знал, что делает. Рауну, научивший капитана всему, что знал о военном деле, прекрасно понимал, насколько невежествен остался Скарню, но приказ был отдан верно, и сержант промолчал.

Вечер выдался свежим, но зимние морозы уже отступили. Пахло еще не наступившей весной. И Скарню смог обойтись без овчинного кожуха, принадлежавшего когда-то Гедомину, – и к лучшему, потому что в одежде с чужого плеча капитан походил на чучело.

Близ хутора Нэдю Рауну остановился.

– Я только по дороге могу идти, – объяснил он. – А вы, приятели, здесь с рождения живете и непременно знаете какую-нибудь оленью тропку, которая выведет нас прямо к заднему крыльцу сукина сына, да так, чтобы альгарвейцы не догадались.

Двое партизан тут же заспорили шепотом – каждый был убежден, что его обходная тропа самая короткая. В конце концов один неохотно сдался, а другой занял место Рауну во главе группы.

– Положитесь на меня, – горделиво заявил крестьянин. – Чтоб мне провалиться на месте, если я вас в лучшем виде не проведу!

Возможно, силы горние решили в виде исключения поймать его на слове. Когда партизаны проходили очередным перелеском, из мрака донесся резкий оклик – на альгарвейском. Мстители застыли, стараясь не дышать. Капитан с наслаждением удавил бы своего провожатого-всезнайку, если бы мог сделать это беззвучно.

– Кто идет? – Часовой перешел на скверный валмиерский с чирикающим акцентом.

Партизаны не шелохнулись. Может, альгарвеец подумает, что ему примерещилось, и продолжит обход?

Не повезло. Перебросившись парой слов, патрульные рыжики двинулись навстречу партизанскому отряду, собравшемуся покончить с их прикормленным доносчиком. Шаги раздавались все ближе и ближе, хотя различить в сумерках фигуры вражеских солдат Скарню все еще не мог.

– Кто идет? – вновь крикнул рыжик.

«Да нет тут никого! – громко подумал Скарню. – Пошел вон!»

Всхлипнув от ужаса, один из крестьян – тот самый, что так настойчиво напросился в проводники, – ринулся прочь, не разбирая дороги. Альгарвейцы, естественно, открыли огонь. И, так же естественно, вспышки боевых жезлов высветили в подлеске тени остальных нарушителей комендантского часа.

И тени альгарвейцев. Меркеля выстрелила первой. Один из противников со стоном упал.

– Ложись! – гаркнул Скарню и с гордостью заметил, что успел отдать приказ раньше, чем сержант.

Но Рауну добавил кое-что еще:

– Резерв! Слева, слева заходи!

Скарню сначала не понял, к чему это он, – капитан прекрасно знал, что никакого резерва у них нет. Но потом сообразил, что рыжики-то об этом не ведают.

Бой в ночном лесу был страшен и кровав. Каждый выстрел выдавал местоположение стрелка. Приходилось, выпустив луч, тут же откатываться, прежде чем противник срежет тебя огнем в ответ. Так же Скарню приходилось крутиться на передовой, в те дни – как ж давно это было! – когда Валмиера могла сдержать наступление Альгарве.

К несчастью, капитан понятия не имел, сколько бойцов ему противостоит. Не рота, конечно, – иначе рыжики растоптали бы горстку партизан, даже не заметив. Должно быть, ему и его товарищам просто не посчастливилось наткнуться на немногочисленный патруль. И к сожалению, у командира непременно имеется при себе хрусталик. Скоро подтянется подкрепление.

– Надо отходить! – крикнул Скарню.

Но скрыться в лесу, оставив Меркелю и Рауну, он не мог. Прижимаясь к земле, бросками от укрытия к укрытию, капитан поспешил туда, где видел их в последний раз.