— А если и тебя схватят, как мистера Холмса? Джон, по-моему, тебе нельзя идти одному!

Впервые за этот день я усмехнулся.

— Ты же не собираешься идти со мной?

Судя по выражению её лица, именно эта мысль и пришла ей в голову, однако я со всей горячностью стал доказывать ей, что с практической точки зрения это совершенно бессмысленно.

— Кроме всего прочего, — сказал я, — затея может оказаться опасной, и если со мной что-то случится, ты останешься единственным человеком, способным изложить все факты полиции. Я должен идти один.

Ей хватило здравого смысла принять мои доводы без возражений.

Мы решили, что она вернётся к себе. По моим представлениям, так было безопаснее.

— Пока никто не знает, что ты как-то связана с этим делом. Если наши противники решат избавиться от всех, в ком видят соратников Холмса, они прежде всего явятся сюда. Покончив с этим делом, я приду к тебе. Если я не появлюсь завтра до рассвета, обратись к инспектору Джайлсу Лестрейду из Скотленд-Ярда и расскажи ему всё, что знаешь.

Элис без особой охоты кивнула и снова схватила меня за руки.

— Ты ведь будешь осторожен, да, Джон? — проговорила она.

Через два часа я оказался в восточной части города. Миновав Поплар, я добрался до Блэкуэлла с его узкими, грязными улицами и нищими лачугами — здесь в страшной скученности обитала беднота. Именно сюда уходит своим концом, тёмным и безрадостным, спираль богатства, вьющаяся через весь Лондон. Тут у огромных причалов швартуются суда, приходящие из Юго-Восточной Азии. Один из них и назывался причалом Христофора. Воспользовавшись гардеробом Холмса, где имелось платье на любой случай, и самостоятельно доработав образ, я вроде бы сумел слиться с морской братией, наводнявшей здешние улицы. На мне были тёмно-синяя матросская куртка и фуражка, на шее — полосатый платок. Я наложил на лицо тёмный грим, чтобы оно выглядело загорелым и обветренным, а последним штрихом стала глиняная трубка Холмса, наполненная вонючим корабельным табаком.

Небо затянули тучи. Бесформенные серые пятна скользили над головой, точно отражая моё мрачное настроение; я шагал к огромным железным воротам причала Христофора. Неразборчиво пробормотав «Добрый день» в сторону стража — он едва поднял на меня глаза, поскольку был занят чтением «Милашки», — я без всяких расспросов проскользнул мимо. Во дворе я наткнулся на четверых матросов, которые перекидывались в карты, сидя на перевёрнутых ящиках из-под чая.

— «Матильда Бригс» где будет? — спросил я грубым голосом, как можно небрежнее облокотившись о стену и следя за игрой.

Никто из игроков не оторвал глаз от карт, но один из них, светловолосый, ответил тем же небрежным тоном, каким пытался говорить и я.

— Работу ищешь? — буркнул он, шваркая двух королей перед своими товарищами. Ответить я не успел, поскольку он тут же добавил: — Нам работники-то нужны. Команда в последнем рейсе здорово поредела, так-то оно, приятель. — Тут он обратил на меня свирепые голубые глаза и стал осматривать, как заводчик осматривает жеребца, которого решил купить: — А ты здоровяк с виду. Да, пожалуй, капитан Роган тебя возьмёт.

Я кивнул.

Блондин расплылся в широкой, безрадостной ухмылке.

— Вали вперёд, ярдов двести, там старушка — Матильда — и стоит. Спроси капитана Рогана. Скажи, тебя Гансон послал.

— Благодарю.

В ответ блондин разразился хохотом и вернулся к игре. Оставаясь настороже, я пошёл в указанном направлении и, отойдя от игроков на порядочное расстояние, обернулся — восемь глаз враждебно смотрели мне прямо в спину. Потом «живая картина» распалась, и они с шумным энтузиазмом возобновили игру.

Я поспешил вперёд, миновал ржавый металлический остов подъёмного крана и увидел «Матильду Бригс». То было стандартное трёхмачтовое грузовое судно длиной футов в двести. Тёмный силуэт мачт и такелажа вырисовывался на фоне серого света и пасмурного неба. На палубе не наблюдалось никаких признаков жизни, судно будто бы застыло в полной тишине. Оно напомнило мне корабль-призрак, странный образ мелькнул перед глазами, в памяти всплыли строки Кольриджа о корабле, который «как в нарисованной воде, рисованный стоит».

Несколько секунд я медлил у трапа, не зная, что мне делать дальше. Стоит ли шумно объявить о своём появлении, выкликнуть капитана Рогана и измыслить какую-нибудь историю о том, что я хочу идти с ним в следующий рейс, или попытаться незаметно попасть на борт? В итоге я решил, что во втором случае проще будет добыть необходимые мне сведения, однако и риск больше. А если Шерлок Холмс на борту? Необходимо это выяснить. Разумеется, я могу позвать его по имени, вот только если его держат под замком, вряд ли он сможет ответить, а меня этот крик выдаст: все, кто услышит, распознают во мне врага.