Шрифт:
– Бруно! – заорала рыжеволосая. – К нам кто-то забрался! Возьми ружье!
Кэм сгруппировался, сунул пистолет за пояс, перевернул ее лицом вниз, заломил руки назад и сцепил оба запястья.
– А ну-ка тихо! – теперь нужно было достать наручники. – Я сказал, тихо! Я полицейский. Черт побери, я полицейский!
Полоумная наконец услышала. Она извернулась, чтобы заглянуть ему в лицо.
У преступника, который посмел назвать себя полицейским, были вьющиеся темные волосы, чуть-чуть длинноватые, и вчерашняя щетина, не скрывавшая прекрасно обрисованные скулы. «Какая хорошая линия рта, – мысль была не совсем уместная, но это была мысль скульптора, – и разрез глаз тоже. Интересно, какого они цвета?» От сомнительного слуги закона исходил легкий запах пота, но Клер, очень тонко чувствовавшей запахи, он не показался неприятным. А еще этот человек был невероятно сильным.
Не похож на ненормального или бандита. Или похож?
Она старалась восстановить дыхание и мыслить логически, но логики во всем происходящем не было никакой.
– Вы полицейский?
– Еще какой полицейский!
– Покажите значок.
Кэм по-прежнему был озадачен. Ключи дура уронила, но ведь у нее есть зубы и ногти.
– Значок на мне. В этом положении, вероятно, он отпечатался на вашей спине.
При других обстоятельствах Клер, наверное, улыбнулась бы, но сейчас ей было не до смеха. Она упрямо повторила:
– Покажите значок.
– Хорошо. Я встану, и вы повернетесь. Медленно.
Кэм поднялся на ноги, и она повернулась, продолжая оставаться на полу. На рубашке незнакомца действительно была металлическая звезда.
– Ваш значок не из магазина сувениров?
– Нет. Что еще показать? Удостоверение?
Клер кивнула и села. Все-таки приличнее, чем валяться на полу. Он сунул два пальца в карман джинсов и вытащил оттуда «корочки». Раскрыл их и наклонился. Это действительно было удостоверение. Фотография… Имя…
– Кэмерон Рафферти. Это вы?
– Я. Шериф Эммитсборо.
– О боже! – она вдруг расхохоталась. – Шериф! Ну тогда я китайский летчик.
Рафферти остолбенел. Он поднял фонарик и посмотрел на сумасшедшую повнимательнее, тем более, что она дала ему совет:
– Смотри получше! Да ты что на самом деле, Рафферти? Не узнаешь меня?
– Клер? Клер Кимболл? – теперь расхохотался он. – Вот это встреча!
– Вот уж действительно!
Кэм протянул ей руку и помог встать.
– Ну, добро пожаловать домой.
4
– Как ты здесь оказался, Кэм?
– Мне позвонили твои соседи и сказали, что слышали подозрительный шум. Вроде бы в ваш дом кто-то залез. Я и отправился ловить преступника… – он снова рассмеялся, вспомнив схватку на лестнице. – Ну как ты, Клер?
Они сидели на ступеньках с двумя бутылками пива, которое Клер – целую упаковку – купила днем во время блужданий по Пенсильвании. Расслабившись, она повела плечами и припала к горлышку. Пиво было теплое, а ночь прохладная. Какое восхитительное сочетание!
– Да вроде ничего, – ее взгляд опустился на значок на рубашке Кэма. В глазах молодой женщины запрыгали чертики смеха. – Шериф.
Кэм вытянул ноги и скрестил их.
– Насколько я понимаю, Блэйр тебе не рассказал о том, что Паркер теперь выращивает цветы, а я занимаю его место.
– Нет, – она сделала еще глоток. – Братья никогда не рассказывают сестрам интересные новости. Такой порядок.
– Я это запомню.
– Ну а где Паркер выращивает цветы? Неужели здесь? Я скорее поверю в то, что он перетоптал все клумбы в городе, узнав, что следующим шерифом Эммитсборо стал ты.
– Паркер выращивает цветы во Флориде, – Рафферти достал сигареты и предложил Клер. – Снял значок, собрал вещи и отправился на юг. Причем это произошло до того, как я сюда вернулся.
Он щелкнул зажигалкой, и Клер прикурила.
– Просто так взял и уехал? – удивилась молодая женщина.
– Да. Я узнал, что место вакантно, и решил предложить свою кандидатуру.
– Ты ведь работал в Вашингтоне?
– Да.
Клер оперлась плечом о перила. В ее глазах светился неподдельный интерес.
– Ты полицейский… Кто бы мог подумать, что Дикарь – Кэм Рафферти – станет шерифом в своем родном городе?
– Мне всегда нравилось совершать неожиданные поступки и удивлять людей, – он сделал большой глоток и посмотрел на Клер очень внимательно. – А ты хорошо выглядишь, Худышка. Очень хорошо…
Она сморщила нос, услышав старое прозвище. Оно хотя и не было таким обидным, как другие – Жердь, Струна, – которые ей доводилось слышать в юности, напомнило о тех временах, когда первый размер лифчика был пределом ее мечтаний.