Шрифт:
– Сейчас,- говорю,- Что-нибудь придумаю.
А придумывать-то и нечего, блин. И вдруг, вижу в толпе полковничью папаху с синим верхом. Ма-аленький такой полковник, только папаху и видно, но я уже зверею, чувствую шанс. Ледоколом разваливаю толпу навстречу папахе... Десантные эмблемы! Я раздвигаю каких-то случайно оказавшихся рядом офицеров и прикладываю руку к виску.
– Товарищ полковник, разрешите представиться...
Он не дослушав подаёт ладонь.
– Как дела? Всё ли в порядке? Может помощь нужна?
– Так точно, товарищ полковник, моряки забирают спортсмена-парашютиста.
Старый терьер напряг ноздри, почуяв дичь, сверкнул глазами: снова при деле оказался...
– Где? Мы своих не отдаём.
Я без всякой субординации расшвыриваю толпу, всех, кто попадается по дороге, открывая пространство для прохода полковника. Призывники и солдаты просто отлетают в сторону, а офицеры, удивлённые такой бесцеремонностью, резко поворачиваются и застывают с поднятой правой рукой. Рефлекс, однако. Успел!
Кивнув на старлея, я устраиваюсь за спиной полковника, расставив ноги и заложив руки за спину. У моряков получается хуже. Им так перед полковником стоять не положено.
– Здравствуйте, товарищ старший лейтенант! Ну, посмотрим, каких вы орлов набрали для защиты нашей Родины. Дайте ка мне личные дела, - и мне через плечо вполголоса, - Который?
И перебирает тоненькие папки. Я на ухо потихоньку: "Этот". Папка откладывается под палец. Затем накрывается ещё одной.
– А посмотрю я, какой народ во флот идёт, - играет свою роль полковник, - Призывник такой-то!
– Я!
– Как дела, сынок, с желанием идёшь?
– Да мне бы лучше на два года попасть служить, товарищ полковник...
– Нет, молодой человек! Не мы выбираем. Родина нас выбирает. Она лучше знает, где мы нужнее.
Я жёстко уставляюсь на своего друга. Тот едва заметно кивает и опускает глаза: понял.
– Призывник такой-то!
– Я, товарищ полковник!
– С желанием идёте служить во флот, молодой человек?
– Так точно. Я специально готовился для службы. У меня семьдесят прыжков с парашютом.
– Что? Парашютист! Во флот? Товарищ старший лейтенант, пожалуй, я его у Вас заберу.
– Товарищ полковник! Я уже отправляюсь. У меня уже всё оформлено...
– Ничего страшного. Пойдите напрямую к председателю комиссии и скажите, что полковник Е/в забрал одного призывника и приказывает дать вам другого и побыстрее.
В поезде мои пацаны с наслаждением уплетают домашнюю снедь, а мне думу думать надо: как теперь в бригаде вывернуться? Что не говори, а моя самодеятельность мне икнётся. И как назло не могу придумать никаких оправдательных мотивов. Зайдя на территорию части, по закону подлости, сразу попадаю на командира и начальника политотдела. Мля! Не упустят возможности, проконтролировать лишний раз моё поведение. И, вполголоса посоветовав пацанам повесить на морды идиотско-почтительные маски, я отправляюсь печатным шагом к подполковникам. На пятом или чуть позже шаге в голове зреет идея.
– Товарищ подполковник! ... прибыл с двумя призывниками. Один шофёр и по приказу полковника Е/ва один спортсмен-парашютист.
– Гы-гы-гы!
– по-лошадиному заржали подполковники, обдав меня водочным перегаром, - Вот, что значит интерес появился...
Пронесло. И я чувствую, что мой выстрел не просто в "десятку", а в самый центр попал. Есть тут ещё какая-то история, которой я не знаю, но сделал её продолжение.
А было так. Год назад парашютная команда округа заняла последнее место и министр обороны послал в округ строгий выговор ответственному за подготовку. Командующий округом был уже генералом, который очень хотел жить в Москве. И выговор ему был совсем ни к чему. Отправив его в отдел, он дописал, что выговор объявляется ответственному офицеру отдела. Значит дальше его не перешлёшь. Начальник отдела ещё не был генералом. И очень хотел им стать. Опять, значит, не с руки портить послужной список. Крутили-вертели и придумали.
Дать выговор полковнику Е/ву руководителю тыловой службы. Генералом он не будет, потому что через год уходит на пенсию. А на размере пенсии выговор никак не отразится. Старый пенёк, откатавший всю службу как кот в масле, чуть не свихнулся, получив строгача на последнем году службы. Да ещё и от министра обороны. На его жалобное блеяние, что он совсем не причём, начальник отдела резонно заметил, что надо интересоваться всем, что происходит в отделе и округе, раз уж носишь десантные эмблемы. И не было более ревностного попечителя в дальнейшем у спортивной команды. Каждый приезд полковника начинался с визита к парашютистам. А потом уже и я подвернулся.