– Всё ништяк, командир! Он - наш человек. Будет тебя слушаться.

Я хмыкнул и задумался. Дядьки и в самом деле заслуживали какого-то самоотверженного поступка. Идея пришла в голову моментально. Застегнув молнию на своей лётной куртке, я посмотрел на погоны, потом оторвал от дерева шмат коры и повесил рядом со звёздочкой ослепительно-жёлтые лычки. В таком виде отправился к палатке майора.

– Товарищ майор, прибыл по приказанию командира взвода связи!

Майор надел ушанку и, приложив руку к виску, выслушал окончание фразы. Потом уставился на мой погон.

– Это ещё что за х,,,,,,?

– Ну, товарищ майор, если документов два о моём звании, то и званий у меня будет два. Но, если Вам что-то не нравится, то скажите, что снять надо.

На этот раз в дых я не получил. Майор протянул руку и повытаскивал из-под моего погона куски коры и швырнул их к печке. Потом приблизил ко мне лицо так, что звякнули наши кокарды. Некоторое время посоревновались кто кого пересмотрит.

– Ты долго ещё будешь хохмить?

– Прямо сейчас и закончу. Командир взвода приказал узнать, когда будет выплачено денежное довольствие вместе с полевыми. Поскольку мы призваны в ряды Советской Армии, то надо выполнять все законы...

Руку опять удалось отбить. Всё-таки, я помоложе и реакция у меня лучше. А ещё я по глазам вижу, когда майор "шутить" задумывает. Получив костяшками пальцев по бицепсу, майор задумчиво почесал через бушлат ушибленное место.

– Сегодня спрошу у начфина.

Ближе к вечеру, узрев издалека "шишигу" комбата, я отвёл в сторону нашего командира взвода и обяснил ему, зачем его комбат может вызывать. После звонка по телефону наш взводный ушёл к палатке руководства. Вернулся с бумагой в руке.

– Всем получить денежное довольствие! Только никому об этом не рассказывайте.

Народ на радостях в полной темноте завёл БРДМ и скатался в близлежащую деревню. Любить службу воины стали ещё усердней. С утра я натаскивал своего командира по вопросам связи, а мужики забавлялись тем, что сворачивали и разворачивали штабную палатку, грузили и выгружали батальонное имущество на машины. Протестов не было. Как не было и нашего ответственного за мотопилу. Зато от тех мест, где расположились роты нашего батальона, звенел мотор и ухали упавшие деревья. К вечеру рота "проставлялась" и взвод связи заканчивал серьёзной дегустацией вино-водочной продукции очередной день по защите нашей родины.

Когда стали тренироваться в проведении сеансов связи, то бойцы и пьянки поумерили. Так стало интересно. В ротах, по-видимому, с обучение было хуже, потому что пришлось организовывать комбату вечерний патруль, который после наступления темноты должен был "прочесать" расположение батальона и, подобрав бесхозные тела, как минимум, занести их в ближайшую палатку. Мне же комбат стал устраивать маленькие пакости.

– Мне бы письмо отправить надо, товарищ майор. Вы в деревню сегодня поедете?

– Сегодня - нет.

По глазам вижу, что врёт, но вида не подаю и огорчённо удаляюсь. Оставляя офицера с маленькой радостью. Дождавшись темноты и когда комбат сел в свой шэ-шэ, я ринулся по полю в сторону выезда на дорогу, зацепился за кузов сзади и, выждав, когда "газон" сбавил скорость, запрыгав на корневищах деревьев, забрасываю тело в кузов. На некоторое время прикидываюсь ветошью и в деревне, когда комбат удалился от машины, я тоже спрыгнул и пошёл следом. Захожу в магазин. В нём же и почта. Я подкрадываюсь сзади к командиру.

– Позвольте ручку, - небрежно выдёргиваю стило из его рук. Ставлю демостративно точку на конверте и подаю почтальонке.

Ну-ну, думаю, попробуй руками помахать на виду у баб деревенских.

– А почему Вы без очереди?
– нашёлся майор.

Я смерял его бесцеремонно взглядом с головы до ног.

– Я на службе, - и почтальонше, - Спасибо, девушка!

Сорокалетняя "девушка" встрепенулась, повела плечами, заодно вытащив бюст из-под стола и, воодрузив его на стол, одарила меня улыбкой Джоконды.

– Пожалуйста! Заходите ещё!
– и майору, - Ну, а вы чего хотели?

Я не стал дослушивать, потому что понял, что будет делать мой начальник. Времени у меня было в обрез. Добегаю до конца деревни, где в поле уходит дорога и, для того, чтобы повернуть, машина должна снизить скорость до минимума. Взбираюсь на поленницу дров и прислоняюсь к дереву, которое в этой поленнице торчит. Послышался рёв мотора. "шишига" летела, как на крыльях. Вот она поровнялась со мной и я просто шагнул в кузов. До лагеря я доезжать не стал, а спрыгнул поближе к палаткам нашего взвода. Подбежав, снял с себя куртку и шапку и швырнул их на топчан, сказав, что схожу по-большому. Зашёл за палатку и стал ждать. Подлетел "газон" и с заносом остановился. Майор свалился из кабины и ворвался в палатку.