К моему удивлению, пери снизошли до объяснений.

— Мы бы и рады, — неожиданно призналась одна из них. — Пока мы их караулили, у нас маковой росинки во рту не было. Но если мы отступимся и твоих пассажиров отпустим, но сами угодим на Выселки навсегда. Мы — злые пери, и должны доводить до конца свои злые поступки. Уж если решили кого съесть — съедим обязательно! Сам понимаешь, Кодекс. Кому как не тебе это знать.

Пери злорадно хихикнула. А я вспомнила, что Багамут попал на Выселки за какой-то добрый поступок.

— Да вы и так все время на Выселках, чего вам бояться! — возмутился Багамут.

— Это правда. Мы не любим Ферах. Там слишком много добра разлито в воздухе, мы чувствуем себя неуютно. Но мы уважаем Кодекс и дорожим своей свободой. Хватит болтовни, братец! Отдай нашу добычу! Если хочешь, мы дадим тебе обглодать косточки. Что ты предпочитаешь — ножку или крылышко?

Пери снова расхохотались — словно залаяла свора собак. Чип с Багамутом переглянулись.

— План номер два, — тихо сказал Чип. Сын Шайтана снова скрылся под сидением. На этот раз он достал оттуда огромное ружье… или огнемет? Понятия не имею, как эта дура называется! Короче, что-то, из чего палят почем зря во всех боевиках.

— Слушай мою команду, — объявил Чип. — Сейчас мы немного пуганем этих пташек. Вы тем временем прыгаете на ходу. Там овраг. Скатитесь вниз, и по нему, по нему… Видите там, впереди горизонт чуть светлее? Это граница с Ферахом. Будет вам ориентиром. Скажите Осману, чтоб тут же отправлял вас в путь. Все ясно?

— А… А как же вы? — воскликнула Арина.

— Ничего, у нас работа такая, — усмехнулся Чип. — И потом, очень хочется, чтобы хоть кто-нибудь на нашей памяти с этих проклятых Выселок выбрался. Не мы, так те, кого мы знаем. Мы еще хвастаться будем, что вам помогали! Только вы там поосторожнее. Если вам дорога жизнь, не жалейте ног. Очень это нехорошо — в наших краях гулять ночью под открытым небом… Эй, парень! — Чип, не отрываясь от руля, протянул назад правую руку, и Юче ее пожал. — Ты присмотри за ними, ладно? А то лезут все время куда не надо. Итак, приготовились… Багамут! Пли!

Стекло опустилось, Багамут высунул дуло наружу, нажал на спуск… Оглушительная очередь, яростный клекот… Пери взметнулись прочь…

— Мочи их, мочи! — хохотал Чип, яростно крутя баранку. — Чтоб только перья летели! А вы что сидите? Ходу, ходу!

Юче распахнул дверь и вытолкнул напуганного Тимура вместе с Кучуком. Повернулся ко мне, я вцепилась в Арину, та на прощание чмокнула Чипа в темечко, покрытое шлемом… И тут машину повело так, что мы безо всяких усилий кубарем выкатились вон. Разражаясь огненными очередями, включив мигалку, Чип и Багамут уводили пери за собой, в черноту пустыни. А мы по колено в грязи, пригибаясь почти к самой земле, побежали по оврагу.

Свечение на горизонте было плохим ориентиром. Его то и дело застилали густые тучи, и тогда мы полагались только на направление оврага. Грязь с аппетитом чавкала под ногами и норовила засосать обувь. Но покуда мы бежали, адреналин в крови разгонял все страхи. А как только мы выдохлись и пошли пешком, сразу навалились самые жуткие предчувствия…

Вспомнилось, как Осман предупреждал: тех, кто бродит по Выселкам по ночам без крыши над головой, потом прикапывают за поселком в братской могиле… И Чип предупредил нас о том же… Короче, если вам дорога жизнь и рассудок, держитесь подальше от торфяных болот в ночную пору, когда силы зла властвуют безраздельно…

Тимур с собакой шли впереди, потом Арина, за ней я, а Юче шел замыкающим. Он был единственным заслоном против темноты и тишины, которая смыкалась за моей холодеющей спиной… С одной стороны, тишина — это хорошо. Это значит, пери далеко. С другой стороны, уж больно она сплошная… И только это: чавк… чавк…

Наконец овраг кончился. Мы были уже где-то неподалеку от поселка. На горизонте показалась полоска слабого света. Кучук потянул Тимура вперед, Юче схватил нас обеих за руки, и мы побежали.

Шел дождь — как всегда на Выселках. Но я его почти не замечала, и некогда было утереть мокрое лицо, которое почему-то щипало. Дыша ртом, я проглотила хорошую порцию дождевой воды и закашлялась от ее отвратительного вкуса. Внутри вдруг все замутило… Я сделала еще несколько шагов и потеряла сознание. Последней мыслью было: как глупо помереть здесь, лицом в грязи…

Жизнь вернулась ко мне в виде глотка горячего сладкого чая. Рядом сидела Арина, с мокрыми волосами, завернутая в белую простыню. Она заботливо вливала мне в рот питье. Я подскочила на постели… Постели? Действительно, чистые простыни, мягкая подушка… На мгновение меня ослепила дикая мысль: а вдруг все, что с нами приключилось, — просто кошмар, тепловой удар, и я лежу в номере "Крокуса", а еще лучше — дома…

— Осман любезно уступил тебе свою комнату, — вернула меня к реальности Арина. — Сейчас мы для него вип-клиенты. Возьми-ка, — она протянула мне сразу три таблетки нейтрализатора.

— Куда так много? — запротестовала я.

— Ешь. Осман сказал, после нашей ночной прогулки его надо есть пачками. Видишь, что у меня с лицом? И у тебя не лучше. А ты еще наглоталась…

Только сейчас я заметила, что у Арины на лбу и подбородке вскочили мелкие красные прыщи, чего раньше за ней не водилось. Почувствовав мой взгляд, подруга достала из кармана зеркальце — осколок пудреницы, разбитой Биби. Посмотрелась, скривилась с отвращением.