Догнала я всадника уже возле самых деревьев.

– Разве не ты первый напал на отдыхающую виверну?

– Виверну? – не оборачиваясь, переспросил человек. – Как старомодно. Предпочитаю называть их линормами. И да, я напал первым.

Тут он обернулся. Тёмные глаза сощурились, прожигая меня насквозь.

– То, что ты молода и неопытна, не даёт тебе права бросать линорма даже на минуту, даже на необитаемом острове! Куда смотрит твой мастер?!

Я выдержала взгляд.

– Это не оправдывает такой жестокости. Она на тебя не нападала! – вступилась я за зверюгу. – Это то же самое, что перебить всех людей, чтобы не было киллеров!

– Упреждающее поведение. Тебе такое понятие знакомо?

– А я думаю, это необоснованная жестокость! И у тебя нет ни капли доброты!

Всадник усмехнулся.

– На твоё счастье, есть. Иначе пришлось бы тебе самой чинить уздечку.

Уязвлено я пробормотала.

– Спасибо за помощь.

– Пока не за что. – Он отвернулся, сосредоточенно выискивая что-то в ветвях ближайшего дерева. – Сколько у тебя часов налёта?

– А?

– Немногие долетают к архипелагу. А ты ведь именно сюда направлялась, – он снова посмотрел на меня, на этот раз с сочувствием, – побоялась возвращаться к мастеру с порванной уздечкой и решила наведаться сюда?

– Угу, – кивнула я.

К какому мастеру? Куда возвращаться? Почему должна боятся? Я решила не задавать такие вопросы.

– Так сколько уже летаешь? Хочу знать, у кого появляются одновременно бредовые мысли и возможность их осуществить?

– Ты тоже долетел. Твой… линорм сзади. – Напомнила я, чем жутко рассмешила своего спутника.

– Сравнила! Мой линорм и старше, и сильнее твоего. Да и я в небе больше 7 000 часов.

– Это не объясняет, почему ты здесь.

Он хитро взглянул на меня.

– Понял. Я не задаю лишних вопросов. Ты тоже. Идёт?

– Вполне.

Как я поняла, на этом острове находиться не то, чтобы незаконно, но не приветствуется. Видя, что словоохотливость моего незваного помощника поубавилась, я тоже не загорелась желанием общаться.

Перед нами высились странные деревья. Их кора была гладкой. Длинные узкие листья сплетались в обширные кроны, соединяя растения между собой. У их корней почти не было кустарника. Только редкий ковёр тёмной травы. В листве периодически велось копошение – так с ветки на ветку перелетали или перепрыгивали небольшие птички, похожие на попугаев.

Всадник осмотрел одно дерево, перешёл к другому, третьему. Я следовала тенью.

– Думаю, подойдёт.

Мы остановились у абсолютно гладкого ствола, от которого на высоте человеческого роста отделялись первые ветви.

– Держи, – всадник протянул мне свой шлем, забрал уздечку, повязал её вокруг пояса, чтобы не потерять.

Он отошёл чуть назад, разбежался и взобрался по стволу до первой ветки. Там ухватился за следующую, потом ещё за одну. Через полминуты человек затерялся в листве.

– Нашёл, – донеслось сверху. – Скоро спущусь.

Пока незнакомец, который не то, что не представился, даже подшлемник не снял, был наверху, я прислонилась к гладкому стволу. Всё происходящее уже давно перестало походить на сон или обычный ВТО. Уж конечно голоса Вёрса я не слышала. Может, я совсем умерла? Оставила тело на земле, а сознание моё носится по разным выдуманным мирам?

Я взглянула на доверенный шлем. Мои грязные пальцы оставили на его чёрной поверхности несколько отпечатков. Рукавом куртки я постаралась оттереть грязь, отчего стало ещё хуже. Только сейчас я обратила внимание, что рукава моей одежды всё ещё влажные. И в ботинках до сих пор прохладно. Одежда и обувь не успели высохнуть после купания в горном озере.

Моё тело, вроде бы, вполне материально. Присутствуют тактильные ощущения. Вкусовые – я облизнула чуть солоноватые губы – тоже. Но как такое может быть? Как мой разум всё это воспроизводит, я не понимала. Ведь всё это происходит лишь в мыслях… Мистика, одним словом.

Всё же интересно, могу ли я заболеть без тела? Некоторые утверждают, что все болезни от разума… Не хотелось бы подхватить простуду или что посерьёзнее. Неизвестно, сколько ещё мне тут быть.

Сняв куртку, перекинув её через ближайшую ветку, я стала оттирать шлем. Только на первый взгляд он походил на мотоциклетный. Весил не больше полкило. Да и материал мне был неизвестен. Особенно тот, из которого сделан визор – прозрачный, как стекло, лёгкий, как пластик, тонкий, как лист бумаги. Что бы это могло быть?

В конце концов, я оттёрла грязь. Сверху – ни звука.

– Эй! Ты там живой? – я крикнула, задрав голову.

Ответ пришёл лишь через минуту, когда я уже начала волноваться и прикидывать, как залезть по гладкому стволу.

– Живой.

Вскоре зашелестели продолговатые листья, и мужчина спрыгнул с последней ветки. Он оценивающе глянул на меня.

– Это твоё, – мне протянули странную свежесплетённую из ниток коры конструкцию, состоящую из ремешков и петелек.

Видя моё недоумение, он вздохнул.