– Девочки, а вам надо переодеться, – приказала Эмилия, – что-нибудь темное и кроссовки.

Пиппо завывал в ванной, как молодой волк.

– Нет, так у нас ничего не выйдет, – произнесла я, – соседи услышат вой и поймут, что дома никого нет.

Короче, мы снова освободили Пиппо, хотя Кора и ругалась, потому что тем временем разорался Бела.

Наконец мы двинулись в путь, с ребенком, собакой, теплыми покрывалами и покойником. Рюкзак Дона лежал у ног той, что сидела рядом с водителем. Сперва за рулем сидела я, потому что Коре предстояло в дальнейшем одолевать крутой подъем.

– А чего ты сказала своему ваятелю, когда так внезапно заявилась к нему?

– Раньше я часто бывала с ним, еще до того, как познакомилась с Хеннингом. Он много месяцев ходил за мной по пятам, но, на мой взгляд, он слишком злоупотребляет травкой. Последний раз мы виделись на выставке Джентилески. А перед этим я еще спросила, нет ли у него каталога, но этот сквалыга даже и не покупал его. Но он пришел в такой восторг от возможности снова меня увидеть, что посулил непременно раздобыть каталог и доставить мне в ближайшее время.

– Мадонна! – возопила Эмилия. – Опять в нашем доме очередной молодой человек.

– Послушай! – рявкнула я. – И это тоже будет не последний молодой человек в доме у Коры, а поубивать их всех ты, конечно, не сможешь. Ну а теперь открой нам всю правду: чем тебе так не угодил Дон – тебе-то он, в конце концов, ничего дурного не сделал.

Кора поддержала меня:

– А твоя версия, что он принес бы в дом смуту, как-то и меня не слишком убеждает. Он ушел бы дальше, и проблема разрешилась бы сама собой.

– А вы даже глупее, чем я думала, – сказала Эмилия. – Да он лучше меня владел немецким, он прочел письмо от Фридриха и смеялся, когда читал. Он прекрасно понял, что на вас обеих довольно много крови. А к слову сказать, я не была уверена, что цианистый калий подействует.

Вдалеке я вдруг увидела синий свет. Машины, что ехали перед нами, разом притормозили, да и позади тотчас возникла вереница машин.

– Полиция! Вот дерьмо – ты уж извини, Эмилия, а что мне теперь прикажете делать?

Кора сплюнула жвачку на рюкзак Дона.

– А ну выходи, пусти меня за руль, а сама прикинься дурочкой.

Мы стали прислушиваться. Полиция проверяла одну машину за другой. Развернуться на узкой дороге, да еще с полосой встречного движения, было невозможно. Словом, мы попали в ловушку.

Потом Коре велели опустить боковое стекло. Два молодых полицейских попросили у нее документы. Один из них осветил фонариком заднее сиденье. Кора, вдруг заговорив на ломаном итальянском, протянула им свои права. Но полицейские требовали предъявить документы на машину. Сперва Кора якобы ничего не понимала, потом с нервическим хихиканьем начала объяснять им, что документы остались лежать на тумбочке у ее друга, это ж надо! Прежде чем полицейские начали задавать очередные вопросы, Эмилия высунула голову из окошка и попросила господ полицейских говорить потише, чтобы не разбудить младенца. Я оглянулась и с ужасом увидела, что Бела лежит как раз на теле покойника. Эмилия перепеленала его, Пиппо залаял.

– Господи, того и гляди, наша деточка заплачет, какие же вы жестокие, господа, – произнесла Эмилия строгим тоном. И полицейские махнули, что мы можем следовать дальше. Мы еще слышали, как они говорят, что, в конце концов, им велено искать не трех женщин, а двух беглых арестантов.

Едва затор рассосался, мы все закурили. Когда слегка успокоились, Эмилия вдруг поинтересовалась:

– Сколько вам, собственно, лет?

– Двадцать.

– А мне пятьдесят пять, и в вашем возрасте никаких дружков у меня не было, хоть я и не могу сказать, что тут есть чему завидовать.

– Лучше не завидуй, нам приходится куда труднее, чем тебе. Того, чем мы занимаемся сегодня вечером, тебе в юности делать не приходилось, так что ты у нас счастливица.

Эмилия кивнула, обирая собачью шерсть со своей юбки.

– Ну так что, будем обливать его бензином? – спросила я.

– Нет, люди должны думать, что он перед сном забыл погасить свечку.

– Тогда нужно снова засунуть ему в рюкзак документы, – сказала я, – а то я от большой старательности все вынула.

– А больше ничего любопытного в его вещах не было? – спросила Кора.

– Во всяком случае, ничего, что свидетельствовало бы о его новозеландском происхождении, хотя среди вещей непонятным образом оказалась Библия из отеля. Ни одного письма из дому, даже от матери – и то нет. Но вот тут уж ты удивишься: он, оказывается, состоял в браке.

– Да ну? – воскликнула Кора, – мы ведь, собственно говоря, тоже.

Эта реплика укрепила неприязнь Эмилии.

– Я ж вам сразу сказала – не человек, а дьявол. Шляется по белу свету, а бедная жена сидит одна-одинешенька.