— Охотно принимаю ваше предложение, Иван Львович…

Шершень и на этот раз подивился аккуратизму немцев: упрятали свой штаб черт знает в какую глухомань, а порядок словно на берлинских улицах поддерживается. Четыре небольших, едва возвышающихся над землей бункера отстоят друг от друга на одинаковом расстоянии и выровнены строго по линеечке, соединяющие их узенькие тропинки посыпаны мелким песком. Возле двери каждого бункера висит противопожарный инвентарь: топор, багор, пара брезентовых ведер. Между вторым и третьим бункерами лежит выдолбленная из древесного ствола колода, наполненная водой, и подле нее стоит грубо сколоченная низенькая скамейка — это курилка, позади бункеров — яма для мусора и кухонных отходов.

Шершень остановился у одного из бункеров, положенным у двери веником из прутьев смахнул пыль с сапог, вошел внутрь.

— День добрый, друже, — приветствовал он лежавшего на топчане Гурко. — Принимай гостей.

Войсковой старшина приподнял с грязной подушки голову, узнал эсбиста.

— Скорее, добрый вечер, — буркнул он. — Все равно здравствуй. С чем пожаловал?

Шершень стрельнул глазами по бункеру, заметил у стола табурет, уселся на него.

— Дело у меня к тебе, Яков Филимонович. Потому и пришлось побеспокоить.

— Говори, коли разбудил.

— Понимаешь, дружок у меня среди ваших имеется, сынок покойного полковника Чумарзина. Повидать его хотел. А ваши порядки ты знаешь: хоть одно дело делаем, а для вас я чужой. Даже чтоб перекинуться парой слов с дружком, надобно разрешение Штольце или Сухова. Разве так поступают добрые соседи?

— Не мной эти порядки придуманы и не мне их отменять. Полковник Сухов сейчас отсутствует, так что обратись к Штольце.

— Оберштурмфюрер Ланге сказал, что его тоже нет. А мой дружок должен отправиться куда–то на задание. Вот и хотел попросить тебя, чтоб отсрочил ему выход до появления Штольце. Сделай одолжение.

— С удовольствием. Могу даже разрешить тебе повидаться с Чумарзиным. Заместитель я Сухова или нет?

— Не стоит, друже. Зачем нарываться из–за меня на неприятность? Сам знаешь, какие немцы буквоеды. Лучше придержи моего дружка до прихода Штольце. Ланге сказал, что это в твоей власти.

— Точно, в моей.

Минуту назад Гурко крепко спал, сейчас же его мозг работал с лихорадочной быстротой. «Хитришь, приятель. Уж я то знаю, что Штольце приказал Сухову ничем не мешать любым твоим контактам с Чумарзиным. Да и я тебе только что предложил встречу с ним. Так что не для разговора с Чумарзиным ты сегодня явился. Но для чего?.. Возможно, с Ланге ты был откровеннее и ляпнул ему что–либо лишнее. Придется наведаться к оберштурмфюреру».

Войсковой старшина натянул сапоги, нахлобучил на голову кепку с длинным козырьком, страдальчески скривил лицо.

— Голова что–то с утра трещит. Наверное, вчера вечером хватил лишнего. У тебя с собой ничего нет, соседушка?

— Имеется кое–что. — Шершень щелкнул пальцем по висевшей на поясе фляжке. — Могу подлечить.

— Сделай милость, — обрадовался Гурко. — Кстати, где ты намерен ждать прихода Штольце?

— Если не возражаешь, у тебя. Не хочется лишний раз с немчурой одним воздухом дышать. Ведь с тобой мы все–таки не чужие, а братья славяне.

— Тогда поступим так. Я сейчас наведаюсь к твоему дружку и задержу его выход до утра, а ты покуда располагайся в бункере. Будь как дома, дорогой соседушка.

Ланге, как и положено дисциплинированному немецкому офицеру–порученцу, даже в отсутствие Штольце находился в его бункере.

— Герр оберштурмфюрер, — почтительно обратился к нему Гурко, — разрешите получить у вас совет. Если, конечно, у вас есть время.

— Слушаю вас, господин подполковник, — доброжелательно ответил обычно чопорный Ланге, которому явно польстили слегка заискивающий тон войскового старшины и его выражение «получить у вас совет».

— Ко мне только что явился эсбист Шершень и попросил, чтобы я задержал выход на задание одного из своих подчиненных, Владимира Чумарзина. Говорит, что это его близкий друг и им необходимо встретиться. Обычно разрешение на подобные свидания дают лично оберштурмбанфюрер Штольце или полковник Сухов, но, зная особый характер отношений между нашей организацией и секретной службой Шершня, я осмелился дать согласие на встречу от своего имени. Однако Шершень от встречи сразу отказался и выразил желание, чтобы я не отправлял Чумарзина на задание до прихода оберштурмбанфюрера Штольце. Поэтому мне кажется, что Шершня интересует вовсе не встреча с Чумарзиным, а нечто иное. Посоветуйте, как мне поступить, герр оберштурмфюрер.

— Постараюсь выручить вас, господин подполковник. Шершень был у меня. Когда он узнал, что оберштурмбанфюрера нет на месте и его появления можно ожидать не раньше утра, он спросил, в лагере ли сейчас Чумарзин. Я ответил, что да, но вечером у него выход на задание. Тогда Шершень поинтересовался, кто может задержать Чумарзина до утра, и я назвал ему себя и вас. Свой выбор он почему–то остановил на вас. Как видите, мне известно не больше вашего… Признаюсь, мне тоже кажется, что Шершень пришел к Чумарзину с чем–то серьезным, но для этого ему предварительно необходимо получить согласие лично оберштурмбанфюрера. А задание Чумарзина может спокойно обождать до утра — это обыкновенная плановая проверка наших запасных тайников.