Волшебник чуть прищурился на неё.

– Поговорить хочет… Передайте его величеству - на первый вопрос нет, на второй - тоже нет. А её величеству королеве матери, благороднейшей Элеанор сообщите, чтобы она ни о чём не беспокоилась. И ещё одно, пожалуй, - не стоит.

Если кому-то когда-то и удавалось увидеть донельзя удивлённого эльфа, то Локси смог сполна насладиться этим зрелищем. Кое-как справившись с собой, целительница вновь спряталась за маской профессиональной вежливости и невозмутимости.

– Это уже переходит всякие границы!
– Анитэль покачала головой, и камень в её обруче блеснул на солнце изумрудной гранью.

– И всё же я попробую догадаться. Его величество, вполне вероятно, интересуют два вопроса - будете ли вы на него охотиться, когда выйдете отсюда; и примете ли награду за спасение его драгоценнейшей для всех эльфов жизни?

Видя, что волшебник с лёгкой улыбкой кивнул, воодушевлённая эльфийка продолжила.

– Первое нет меня радует, второе непонятно. Совсем непонятно. Но как вы догадались о присутствии нашей королевы-матери?

Локси пожал плечами, но всё же ответил.

– Келениль как-то упомянул, что получил за своё легкомыслие от матушки. Кроме того… жасмин и персик. Вам этот аромат весьма примелькался и вы не обращаете на него особого внимания. А мне ветерок нескромно намекнул на присутствие той, кто, насколько я знаю, не изменяет своим привычкам.

– Всё верно - светлейшая Элеанор весьма сильная целительница и часто помогает мне в сложных случаях. А беспокойство за сына… тогда всё понятно. Король Келениль сейчас уехал по срочным делам. Но вот со светлейшей Элеанор ты, Локси, попал впросак, - Анитэль чуть улыбнулась.

– Не совсем потому, что душа женщины, а тем более королевы, для тебя потёмки. Повелительницу интересовало совсем другое. Правда… ей тоже пришлось срочно отбыть - купеческие старшины из Порт-Рэй подали жалобу на утеснения… Так вот, одна небезызвестная тебе лучница передала королеве на вечное хранение одну чрезвычайно изысканную драгоценность, и теперь благородная Элеанор пребывает в лёгком сомнении…

Разумеется, для волшебника не осталось тайной, о какой лучнице и о каком украшении идёт речь. Отвернувшись к несущей на себе печать тысячелетий резной каменной чаше небольшого фонтана, что попалась им во время неспешной прогулки, он некоторое время бездумно смотрел на застывшую тусклым зеркалом воду. И плавающий в ней зелёный листок лишь смутно напомнил о ней… Как там сказала Анитэль - весеннее обострение чувств?

– Передай её величеству, что это дело - личное дело народа эльфов. Пусть она хранит у себя - при условии, что иногда будет надевать - по торжественным случаям или своему желанию. Я подарки назад не беру, и это моё последнее слово. Такой ответ ты хотела услышать?

Они постепенно вновь перешли на ты, но целительницу это вовсе не смущало. Под сводами Вечного Леса было всё возможно. И не было ничего невозможного.

– Хотела бы я знать причины такой щедрости. Да и всех тех немыслимых авансов, что ты сделал в сторону моего… и отчасти твоего народа.

Локси мельком взглянул на неё - хрупкую, задумчивую, обнявшую руками себя за плечи, словно она замёрзла.

– Да, Анитэль, я мог бы доверить тебе всё. То есть - вообще всё. Только я не уверен, что из тебя подкупом, шантажом или угрозами не вытянут эти знания. Дескать, интересы эльфов превыше гордости пусть даже и величайшей целительницы. Тот самый случай, когда наплевать могут на всё.

Эльфийка подняла глаза и смотрела прямо в лицо, словно пробуя его слова и испытывая их на вкус. А затем ответила - как всегда по-женски неожиданно.

– Может статься, что однажды ты приведёшь в Вечный Лес свою маленькую, но непобедимую армию. И не окажется среди моего народа тех, кто смог бы остановить тебя. Ты… ты ведь тогда не тронешь Целительские Покои?

Будучи немало сбитым с толку, волшебник в душе подивился, как чудно могут течь мыли в женских головах. Разумеется, он отнюдь не испытывал восторга и пиетита перед высокомерными и заносчивыми эльфами. И мнения своего никогда не скрывал.

Но не настолько же, чтобы устраивать резню! Ах да - чего же ожидать от весьма грозно зарекомендовавшего себя боевого мага? Сначала Звезда Полуночи, теперь столь нашумевший случай у Стены Хаоса… С другой стороны - зачем переубеждать и разъяснять, что это всего лишь случайность?..

В его поцелуе не было ни капли страсти. Мимолётная грусть, немного доброты. И море нежности - той самой нежности, что порою не хватает всем нам.

– Это значит - да?
– на щёчках целительницы прелестно расцвёл легчайший румянец. Она, коротко оглядевшись - не видит ли кто, взмыла в воздух и неуверенно отлетела чуть подальше от обоюдного соблазна.

– Кто победит в войне между эльфами и людьми?
– Локси был серьёзен, и всё же не надо было обладать орлиными глазами, чтобы рассмотреть в его глазах весёлые искорки при виде Анитэль.