– А твой парень – он что?

– Ничего. Я его бросила. Сволочь он.

Собаки стояли у скамейки и, ожидая команды, смотрели на Шурку, как бы говоря: «Ну что? Пойдем, что ли? Пора».

– А раз сволочь, – закончила Шурка, – то и говорить о нем не стоит. Пошли? А то баба Зина там волнуется.

– Ну-ка, дыхни, – сказала баба Зина, закрыв за ними дверь.

– Ладно тебе, – оправдывалась Шурка. – Мы на лавочке сидели, разговаривали.

Вера пожала плечами: мол, правда, на лавочке сидели.

– Я тут с ума схожу, – сказала баба Зина, всплеснув руками, – а они, видите ли, на лавочке сидят, разговаривают. Поздно уже. Идите поешьте – там голубцы на плите – и спать.

Она еще долго ворчала, пока раскладывала диван и стелила белье – Вере на диване, как гостю, а Шурке – рядом, на полу.

За стеной ворчала баба Зина, а они ели голубцы и молчали, потому что рот был занят.

– Ну и вкуснятина, эти ее голубцы, – наконец сказала Шурка, положив из кастрюли добавку сначала Вере, а уже потом себе.

Кот Васька все это время терся о ноги и мурлыкал, потому что тоже, наверное, был не прочь полакомиться бабзиниными голубцами.

– Просто вкуснятина, честное слово.

– Это правда, – согласилась Вера. – Очень вкусно.

12

– Ты что? – спросила Вера, открыв один глаз.

Над ней стоял Полкан и, наклонив голову набок, внимательно смотрел на Веру, ожидая, когда она проснется.

– Ты что? – спросила Вера и снова заснула.

Когда она открыла глаза, Полкан радостно взвизгнул и, виляя хвостом, засунул голову ей под мышку. ,

– Эй, щекотно, – сказала Вера, одной рукой обняв Полкана, но продолжая лежать.

Полкан поставил на кровать одну лапу, потом другую и вильнул хвостом. Но Вера не вставала. Тогда Полкан попытался просунуть голову между ее спиной и кроватью, но это опять не помогло, и он стал с громким лаем прыгать по комнате.

На его голос прибежал Тишка и тоже радостно залаял:

– Встав-ав-ав!

На шум пришла Тяпа. Она с презрением посмотрела на Полкана и Тишку и легла у двери, положив голову на лапы.

Начало светать. За окном висело серое, неподвижное небо. Вера встала.

– Встав-ав-ав!

Полкан и Тишка, отталкивая друг друга, с радостным лаем бросились на кухню, чтобы известить бабу Зину о том, что Вера уже встала и можно готовить завтрак. Тяпа неторопливо поднялась и тоже ушла.

Вера нашла в коридоре свой рюкзак и, достав полотенце и зубную щетку, которые она предусмотрительно взяла с собой, вышла на кухню.

– Доброе утро.

– Доброе, – сказала баба Зина, которая уже хлопотала у плиты. – Умывайся – и завтракать.

– Можно я приму душ? – спросила Вера. – У меня полотенце есть.

– Я тебе полотенце уже приготовила. На двери висит – полосатое.

– Спасибо, – сказала Вера и потерла кулаками заспанные глаза.

Глупо таскать с собой в рюкзаке мокрое полотенце. Вера приняла душ и села завтракать, потому что баба Зина уже позавтракала с Шуркой, которая, как выяснилось, ушла раньше, чтобы перед школой зайти домой за учебниками.

Баба Зина сварила для Веры два яйца всмятку и приготовила сырники.

– Вот это да, – удивилась Вера, увидев такое изобилие. – А мы утром овсяную кашу едим из пакетика – такая гадость.

Баба Зина оставила ее замечание без ответа.

– Баба Зин, – сказала Вера, прожевав сырник, – а у тебя родные есть?

Вера знала, что это бестактно, но уж очень ей было интересно, откуда у бабы Зины эта привычка – сырники по утрам готовить, и какие сырники. – Муж был, – сказала баба Зина.

– А он где?

– Умер. В сорок шесть лет. Встал утром, вышел из дома и умер – инсульт. Он авиаконструктором был. Высокий пост занимал.

– А дети?

Любопытной Варваре, как известно, на базаре оторвали нос – и Вера не раз об этом слышала. Вообще, любопытство не было ей свойственно. Родители воспитывали ее в строгости, и, будучи человеком замкнутым, она редко задавала вопросы. Но с бабой Зиной Вера не чувствовала привычной скованности. И потом, уж очень она хотела понять, почему у бабы Зины муж был, а детей нет.

– Хотели детей. Но не выходило. Врачи сказали, бесплодие. Но мы до последнего надеялись. А когда стало ясно, что уже не выйдет, потому что возраст пришел, хотели из детского дома взять.