АВГУСТОВСКИЙ КАМЫШ

Почва островка, как я упоминал, была зыбкой, подавалась под ногой, пружинила. «Торф?» — спросил я. И услышал удивительный рассказ о том, как из камыша местные жители делают не только дома, но и «землю».

На болотах трудно найти клочок суши, пригодной для житья. Несколько семей вяжут камыш, мастерят из него плот, ставят шалаши, загоняют скот, сами грузятся — и пускаются в плавание без руля и без ветрил, куда понесет, туда и ладно.

Постепенно плот намокает, притапливается, его толщину наращивают, укладывая свежие вязанки, благо камыша вокруг сколько угодно. Странствия плавучего острова завершаются тем, что он утыкается в берег или застревает на мели и его население снова обретает оседлость. Из крошащихся, преющих стеблей, навоза, пыли, наносимой ветром, понемногу — это длительный процесс! — образуется субстанция, на которой даже может что-то произрастать. Деревня, где мы гостили, как раз и расположена на таком острове, давно уже ставшем на прикол.

В сравнении, скажем, с камышовыми мечетями эти острова из соломы вовсе не являются чудом инженерно-строительной мысли. Но Тура — возвращаюсь к его прошлогоднему приезду сюда — заинтриговали именно они. Они были единственными плавающими сооружениями из берди, с которыми он здесь столкнулся, — плетеных лодок в болотной стране не строили давным-давно, — и он не понимал: как так? Принято считать — и пробы подтверждают, — что камыш держится на плаву без просушки всего две недели, а эти самые плоты, прежде чем ощутимо намокнут, плавают месяцами. Что им помогает?

— Август, — ответили «болотные арабы». И объяснили, что для строительства плотов годится не всякий берди, а лишь тот, что срезан в августе. В августе он, как говорится, в самой поре: достиг спелости, но еще не начал стареть. И его плавучесть в это время высока изумительно.

— Первое, о чем я подумал, услышав это, — вспоминал Тур, — было: не опоздал! Успел!

Он имел в виду близкое будущее страны болотных арабов. На страну наступают нефтяные вышки, ширится заготовка камыша в промышленных целях — скоро жизнь здешнего народа необратимо изменится. Вероятно — хотим верить в это — она станет лучше. Но старинным секретам, и сейчас уже умирающим, места в ней не найдется.

— Представьте себе! Судьба интереснейшей научной загадки зависела от того, помнят ли шумерские потомки, в каком месяце их пращуры принимались срезать камыш!

Едва было произнесено «августовский», календарь экспедиции «Тигрис» получил начальную точку отсчета. Замыслов, предположений в достатке имелось и раньше, но только теперь проблема стала на практическую основу.

Покидая — ненадолго! — болотную страну, Тур был счастлив.

РЕЗЮМИРУЮ

Тур — стратег.

Устраивая для нас, вопреки срокам, настроениям, здравому, казалось бы, смыслу, эту экскурсию, он преследовал дальние цели.

Естественно, он хотел, чтобы мы отдохнули, переключились, разрядились, но стремился не только к этому.

Верный своему правилу приобщать экипаж к сверхзадаче, Тур мечтает на «Тигрисе», как и на «Ра», иметь в нас не просто исполнительных матросов, а своих единомышленников и сподвижников. Он ждал, что здесь, в краю камыша, мы хотя бы вскользь, намеком переживем тот эмоциональный взлет, который пережил он сам, когда понял, что его смутные планы могут стать реальностью. И его ожидания, на мой взгляд, оправдались.

Вряд ли ошибаюсь — мне кажется, что все мы, даже самые прагматичные из нас, после сегодняшней поездки глубже заинтересовались древними шумерами, их таинственной полустертой историей, и полней ощутили, что нам предстоит что-то большее, чем экзотический рискованный аттракцион: не на мотоцикле по проволоке и не в бочонке через Ниагару…

Еще одно немаловажное обстоятельство, без сомнения, учитывал Тур, вырвавшись за пределы строительной площадки и повседневных обязанностей, мы впервые осознали себя не бригадой судосборщиков, а экспедицией — и за сегодня, пожалуй, узнали друг друга ближе, познакомились тесней, чем за предыдущие недели, отданные делу и только делу.

День — повторяю — получился прекрасный, яркий, насыщенный, и не надо жалеть, что в плане подготовки «Тигриса» к старту он прошел впустую. Да, мы сегодня ничего не вязали, не приколачивали, не погружали, мы расслабились, мы потеряли темп, но, пользуясь шахматной терминологией, может быть, одновременно мы выиграли качество?..

Печалит простуда Эйч-Пи. Он почувствовал недомогание еще утром, а погода выдалась прохладная. Отдали ему свои свитеры, и все равно его колотил озноб. На обратном пути лежал в носу катера, завернувшись в брезент, уверял, что ему становится лучше. Но я видел, что это не так…