Я глупо улыбнулась.

– Прости?
– тоненько переспросила и закашлялась.

Показалось... пожалуйста, молю всех, кого только можно, пусть все мне только показалось!

– Ты нравилась мне еще в школе, такая сильная, стойкая... единственная, кто хорошо относился ко мне, не смотрел на внешность, а глубже, в душу... Это тогда я не понимал, что люблю, но сейчас, когда увидел тебя теперешнюю - наконец понял. Поэтому давай встречаться.

Эффект сравним с ударом лбом об локомотив, причем когда он несется на тебя на полной скорости. Слова Семена прекрасно сходили за локомотив, а я - за расплющенную жертву.

Заметила, что вообще забыла дышать, резко вдохнула и надрывно закашлялась, вовремя выдернув одну руку и прикрыв ею рот.

– С тобой все нормально?
– с беспокойством спросил Семен. Я не стала врать, и отрицательно помотала головой. Ничего нормального в этой ситуации нет и быть не может! Сема... человек, которого знаю... уже знала, как облупленного. Мой друг, лучший и единственный. Почему... ну почему из целого мира я услышала признание именно от тебя? Почему ты умудрился влюбиться именно в меня?!

Чувствую себя так погано, словно в душу наплевали. Нет... меня всю, с ног до головы оплевали и к тому же растоптали. Накатила усталость, смешанная с отчаянием и болью.

Чувствую, что меня предали. Как и все светлые чувства, что я испытываю к этому человеку. Именно не испытывала - а до сих пор испытываю, не смотря ни на что.

А он... Сема даже не подозревает, что творится в моей душе. Иначе бы прекратил так изощренно издеваться.

Он сжал мои ладони, и с мольбой в голосе сказал:

– Я понимаю, будет сложно сначала, но знаю, ты справишься! Ты же любишь меня как друга, осталось только полюбить немного по-другому... У нас будет все просто замечательно! Наши родители прекрасно знают друг друга, и если мы начнем встречаться, знаешь, насколько они будут рады? И я тоже рад... и ты будешь рада...
– Скорость его речи увеличивалась, как будто Семен поставил перед собой задачу - уболтать меня, завалить как можно большим количеством информации, чтобы... чтобы подавить. Только Сема... ты уже все сделал.

– Прекрати. Пожалуйста, - тихо попросила. Голос не слушался, отказывался стать хоть на немного громче шепота. Я оторвала взгляд от стола и посмотрела на сидящего напротив, не пряча ни боли, ни разочарования. Сема мгновенно заткнулся. Сделал то, что я хотела больше всего - больше не слышать всего этого бреда! Бред... как бы я хотела, чтобы все произошедшее за последние пять минут оказалось просто бредом. Или сном, глупым кошмаром. Но сколько не щипай себя за руку, ты не можешь очнуться. Все реальность.

Бывший друг часто заморгал с ошарашенным видом.

Да, точно - бывший. Своими словами он легко и сам того не заметив отрезал... оторвал все связывающие нас столько лет ниточки. Привязанность, доверие...

Оказывается, очень легко разрушить дружбу, даже такую крепкую, как наша.

... я забыла добавить - была.

Как же больно.

– Соня...
– потрясенно выдал Семен, но, боясь, что он опять затронет ту тему, я резко прервала его.

– Не надо. Не говори больше ничего. Не хочу слушать!
– Вот и все. Сорвалась. Элементарная истерика. Еще и душащие слезы обжигающе-колючим комком подкатили к горлу, а потом полились из глаз. И никак не хотели останавливаться.

Скрывать их? Пытаться вытереть, остановить? Не могу, нет никаких сил. Совершенно опустошена.

Семен... Сема... что же ты натворил?

Слезы неожиданно прекратились, вот так взяли и перестали. Теперь я смотрела на него совершенно сухими глазами. Но дерущий комок из горла не пропал.

– Прости... Если ты не готова ответить...
– Почему, ну почему он такой настырный? Пришлось вновь прерывать его.

– Нет, Семен. Я отвечу тебе сейчас, чтобы прояснить все раз и навсегда.
– Я сама удивилась сухости своего тона. Видимо, это еще одно проявление или последствие истерики. Не знаю точно, такое со мной очень редко происходит. Семен как-то сдулся, весь его напор пропал. Вместо него появилось смиренное ожидание чего-то плохого. Неужели понял, наконец?
– Ты для меня был единственным и бесценным другом. Я всегда так, и только так, думала. Я жила с этим. И кроме как к другу я не способна к тебе относиться, понимаешь?
– испытующе смотрю в его глаза. Но что-то остановило добавить: "И как к другу тоже уже не могу..." Он отвернулся к окну. Мне было видна только половина его лица, но я могла различить на нем досаду. И она удивила.