– В том-то и дело, что нет. Далеко он уйти не мог – уголья в очаге еще тлеют. Но…

– Странно, – насмешливо сказал Шах, – что столь великий следопыт, как ты, не смог отыскать такое, согласись, не самое малозаметное существо.

– Болото.

– И тебе потребовался я.

– Точнее, твоя молодая глотка, – кивнул Шон. – Все, что от тебя требуется, – залезть на один из во-он тех валунов и поорать погромче.

– А чего, – осторожно обходя лужи грязи, Шах подошел к упомянутым Шоном валунам и в замешательстве остановился – валуны располагались в середине очень большой грязевой лужи, – чего орать-то?

– А чего хочешь!

– Ну как знаешь. – Шах оглянулся назад, прикидывая, хватит ли ему пространства для разбега, и прыгнул.

Прыгнул он неудачно. Выбранный им валун оказался неожиданно скользким, и юный герой непременно соскользнул бы с него прямиком в гостеприимно побулькивающие коричневые хляби, если бы подоспевший вовремя Шон не поддержал его… мощным пинком под зад.

Шах одарил его злобным взглядом, кое-как распрямился, расставил ноги и, вдохнув побольше воздуха, изо всех сил заорал:

– Господин великан!

Ответом ему был одинокий вопль выпи. Чуть позже рядом с валуном вспух большой пузырь, с треском лопнул – и накатившая волна смрада едва не сбила Шаха с ног.

– Попробуй еще раз, – посоветовал стоящий у подножия валуна Шон. – У тебя неплохо получается.

Шах подарил своему наставнику еще один злобный взгляд и, зажав нос, распахнул пошире рот:

– Господи-ин велика-ан!

Буль! На этот раз пузырь начал вспухать совсем рядом с Шоном. Шах приготовился зажимать свободной рукой рот, и в этот момент валун у него под ногами внезапно дернулся.

– Учи-и-итель!

Шон качнулся вправо и, не глядя, поймал пролетающего мимо Шаха за шиворот. Не глядя, потому что смотрел он в этот момент на лужу, из которой вслед за пузырем начало подниматься нечто, похожее на… голову великана.

– Хто тут орет?

– Отвечай! – рявкнул Шон, встряхивая обмякшего Шаха за воротник. – Живо!

– Мы! – крикнул Шах. – То есть я! Мы вас искали…

– И не нашли, – насмешливо, точь-в-точь как давеча сам Шах, заметил великан. – Вот уж не думал, что я такой маленький и незаметный.

– Продолжай, – шепотом потребовал Шон. – Говори хоть что-нибудь! Скажи: “Мы не могли предположить, что вы будете в этой луже…”

– Кому грязная лужа, а кому и дом родной, – проворчал великан, опередив уже начавшего раскрывать рот для очередного вопля Шаха. – И ты это… орать не надо. Я хоть и большой, но на слух не жалуюсь… пока. Твоего невидимого приятеля, например, слышу очень даже неплохо.

– Слышишь меня? – уточнил Шон. – Что ж, это упрощает дело.

– Угу, – кивнул великан. – И будет хорошо, если ты поставишь своего друга куда-нибудь за пределы моей любимой лужи и начнешь излагать это самое дело. И побыстрее. Не знаю, как ты, приятель, а я очень не люблю, когда мой послеобеденный отдых прерывают, – великан наклонил голову, пытаясь разглядеть свое пузо, обильно украшенное отпечатками шаховых сапог, – подобным образом.

– Дело простое, – начал Шон, опуская Шаха на чуть менее жидкую, чем в самой луже, грязь. – Тут неподалеку водится здоровенный болотный черепахер.

– Ну, есть такой.

– Не хотел бы ты помочь нам его прибить?

– Не-а. – Великан вытащил откуда-то из-за валунов небольшую дубинку, внимательно осмотрел ее и принялся с упоением ковыряться в зубах. – Худа-то идти, чего-то делать… Какого орка?

– Как насчет черепахерного супа?

– Черепахерного супа? – переспросил великан. – Уже лучше. Супа я не жрал уже давненько… эти черепахеры хоть не очень проворные, но чутье у них что надо… никак не удается подкараулить.

– Вот видишь, – с энтузиазмом подхватил Шон. – А мы как раз можем …

– Я сказал “уже лучше”, – перебил его великан, – а не “хорошо, согласен”. Черепахерный суп – это, в общем-то, неплохо, но тащиться только ради него…

– И бочонка вина, – вкрадчиво сказал Шон.

Великан вытащил дубинку из пасти и с интересом уставился на то место, откуда доносился голос покойного героя.

– Вино из черепахера? Гмы-гмы, я с интересом посмотрю, как ты будешь его добывать.

– Правда, ради вина придется поработать немного больше, – пояснил Шон. – А именно – оттащить панцирь поближе к дороге, где и произведем обмен. Нам – панцирь, тебе – вино, все по-честному.

– Когда эти слова произносит человек или гоблин, – проворчал великан, – у меня враз начинают чесаться кулаки.

– Так да или нет?

– Да, орк тебя побери, да, – прогудел великан, с чавканьем выдираясь из лужи. – Тебе, приятель, кем бы ты ни был, просто отвратительно повезло. Две недели назад у меня кончилась последняя бочка тролльей бормоталки.

Можно сказать, что болото, где находились герои, могло бы привести в восторг любого художника – при том непременном условии, что в палитре у этого художника остались только зеленая и коричневая краски. Такого буйства вариаций именно этих двух цветов, пожалуй, нельзя было найти ни в каком другом месте Запустенья. Даже болотный туман, и тот благодаря многочисленным ядовитым испарениям имел явственный зеленоватый оттенок.