Когда Влад поднял голову на лестницу и посмотрел на меня, я увидела на его лице слёзы. Как же я хотела бы помочь ему. Я должна его утешить.

Я обняла его. Из моих глаз тоже потекли слёзы. В этот раз у меня не получилось сдержаться, чтобы не заплакать.

– Влад, им там хорошо. Они смотрят на тебя с неба и гордятся тобой. А твоя мама жалеет, что оставила такого парня без матери. Они очень любят тебя и скучают. Я уверена, что им очень хочется тебя обнять и поцеловать.

– Алён, у тебя тоже кто-то из близких умер?

– Нет. Но я очень боюсь потерять их. Я очень люблю своих родных, пока у них бьётся сердце и буду воспоминать их, когда они покинут этот жестокий мир.

– Алёночка, как же я тебя люблю. Если ты тоже бросишь меня, то мне придётся умереть. Самые близкие для меня люди – это родители и ты. Пожалуйста, будь со мной всегда.

– Хорошо-хорошо. Я буду рядом.

– Пойдём?

– Конечно. Нам надо умыться.

– Да.

***

Рядом располагались две могилки. На одном памятнике было написано «Ламанский Станислав Александрович 3 февраля 1972 г – 8 июля 2007 г». Надпись на другом памятнике была похожей «Ламанская Ада Васильевна 7 сентября 1974 года – 11 июля 2007 г»

– Мам, пап, познакомьтесь. Это Алёночка Маркова. Я люблю её так же сильно, как и вас. Алён, моего папу зовут Станислав Александрович, а мою любимую мамулю – Ада Васильевна.

Я не буду рассказывать в подробностях, что там происходило, потому что мне было настолько жаль этих людей, что я пустила слезу сама и не запоминала в точности, что там происходило. Теперь я понимаю, как тяжело Владу жить без самых близких ему людей…

***

Мы пришли в дом вечером. Всё это время мы провели на кладбище. Да-да, раньше я думала, что невозможно столько времени сидеть рядом с памятниками. А теперь мне даже не хотелось оттуда уходить. Настолько я привыкла к этим людям, которых, кстати, я не знаю. Я полюбила их за то, что они родили его. Мне кажется, или я действительно влюбилась в него? Похоже, это конец. Это конец моей свободе.

Влад спал в своей комнате, а я не могла уснуть. Мне очень хотелось обнять предмета моей ненависти. Как можно и любить и ненавидеть одновременно одного и того же человека? Наверное, мне просто не понять этого.

Ладно. Позвоню Димке и скажу, что приеду не завтра, а послезавтра. Как же я скучаю по своему чокнутому дружку. С ним так весело, а без него – невыносимо.

***

Я уснула где-то в двенадцать ночи, проснулась снова очень рано. Не в пять, конечно, часов, а около семи. Ламанский всё ещё спит, а я уже бодрствую. Надо ещё кофе выпить для полного счастья.

Я нашла книгу Лавкрафта и пошла читать и пить кофе. Как же мне интересно… а что, собственно, интересного может быть в этой книге? Я меняюсь, не замечая этого. Сама себе удивляюсь. Мои вкусы стали совсем другими. Я стала совсем по-другому относиться к людям. Что происходит с Алёной Марковой?

Пока я раздумывала над тем, что со мной происходит, стрелки часов перескочили на три часа вперёд. Уже десять часов. Мне позвонил мой самый любимый человек. На экране высветилась крупная надпись: «МАМА».

– Алло, мамуль.

– Привет, милая.

– Как у тебя там дела? Не нашла мне отчима?

– Нет, конечно.

– Это очень хорошо.

– Зай, как у тебя там дела?

– Всё хорошо, мамуль. Тебе там нравится?

– Ты спрашиваешь? Тут великолепно. Не хочется уезжать отсюда.

– Ты чего? У тебя ещё две недели есть.

– Я знаю. Но они скоро закончатся. Если то, проведённое тут время, закончилось, то эти две недели проскочат незаметно.

– Ясно. Что ты там делаешь?

– Сейчас на пляже лежу, загораю, а ты?

А что я ей скажу? Что мне недавно сделали операцию, и я живу на даче? Нет, не надо маму так расстраивать. Она же меня любит. Ещё приедет домой и не отдохнёт по-человечески. А мне этого не нужно. Что же мне придумать?

– А я тут с Владом на дачу к ним приехала. Тут так хорошо. Природа, красота. Никакой цивилизации. Всё такое настоящее.

– Алёночка, а как у вас там с Владиком?

– Я не понимаю, почему меня все пытаются выдать за него замуж.

– Потому что он тебя любит, и ты его полюбишь. Он красавец, музыкант, умный такой. Он идеален для тебя.

– Мам, я не хочу идеала. Лучше любить негодяя, чем страдать от идеала с его правильностью.

– И ты не считаешь его идеальным. Ты говоришь, что он назойливый, наглый и самый ужасный.

– Да, мам. В этом ты права. Но я никогда в жизни в полюблю его.

Ну и кого я обманываю? Я же уже сама себе почти призналась, что влюблена в него. Но маме об этом говорить не стоит.