Шрифт:
Прошло десять лет. Саук уже свыкся с мыслью, что никогда не узнает местонахождения клада. Поэтому нетрудно догадаться, как оглушила его свалившаяся словно с неба новость, которая вторглась в его беспорядочную жизнь и повлекла за собой множество приключений!
В первых числах января 1862 года Саук получил письмо, приглашавшее его немедленно явиться в контору нотариуса Бен-Омара по весьма важному делу.
Саук знал этого нотариуса, жалкого труса, трепетавшего перед проявлениями крутого и деспотического характера нового клиента. Саук отправился в Александрию и грубо спросил Бен-Омара, на каком основании тот осмелился побеспокоить его, вызвав в контору.
Бен-Омар принял свирепого Саука с рабской почтительностью, зная, что тот способен на все и не остановится даже перед убийством. Он извинился, что потревожил такого занятого человека, и вкрадчиво сказал:
— Я имею честь разговаривать с единственным наследником Камильк-паши?
— Ну, конечно, с единственным! — ответил Саук.— Ведь я сын Мурада, отец приходился ему двоюродным братом.
— А уверены ли вы, что нет другого родственника, обладающего такими же правами?
— Уверен! У Камильк-паши нет никакого наследника, кроме меня. Только где же наследство?
— Вот оно… в распоряжении вашей милости!
Саук схватил запечатанный конверт, поданный ему нотариусом.
— Что в конверте? — спросил он.
— Завещание Камильк-паши.
— А как оно попало в твои руки?
— Он прислал мне его из Каира через несколько лет после того, как был заточен в крепости.
— Когда пришло письмо?
— Двадцать лет назад.
— Двадцать лет! — воскликнул Саук.— Ведь прошло уже десять лет, как он умер… И ты все ждал…
— Прочтите, ваша милость…
Саук прочел надпись на конверте. Она гласила, что завещание может быть вскрыто только спустя десять лет после смерти завещателя.
— Камильк-паша умер в тысяча восемьсот пятьдесят втором году,— сказал нотариус,— сейчас тысяча восемьсот шестьдесят второй год, вот почему я и осмелился пригласить вашу милость…
— Проклятый законник! — вспыхнул Саук.— Уже десять лет, как я должен вступить во владение…
— Если вы то лицо, которое Камильк-паша назначил своим наследником,— добавил нотариус.
— Если я то лицо?… Какие могут быть сомнения?
И он хотел сорвать печать на конверте, но Бен-Омар остановил его:
— Ваша милость, погодите! В ваших же интересах сделать все по закону и в присутствии свидетелей…
Открыв дверь, Бен-Омар представил Сауку двух живших по соседству негоциантов [161] , он заблаговременно попросил их присутствовать при этой церемонии.
[161]Негоциант — оптовый торговец, ведущий крупные торговые дела, главным образом с чужими странами.
Почтенные сограждане засвидетельствовали, что конверт не тронут, после чего его вскрыли.
Завещание, написанное по-французски, заключало тридцать строк следующего содержания:
Назначаю моим душеприказчиком Бен-Омара, нотариуса из Александрии. Завещаю в его пользу один процент от моего состояния в золоте, алмазах и драгоценных камнях, общая сумма которого оценивается в сто миллионов франков. В сентябре 1831 года три бочонка с этими сокровищами были зарыты в яме на южной оконечности одного островка.
Местоположение островка легко установить, присоединив к 54°57’ долготы к востоку от парижского меридиана широту, обозначенную в письме, тайно посланном в 1842 году Томасу Антиферу из Сен-Мало во Франции. Бен-Омар должен лично сообщить долготу вышеназванному Томасу Антиферу, а в случае смерти последнего его ближайшему наследнику. Кроме того, Бен-Омару вменяется в обязанность сопровождать упомянутого наследника во время поисков клада, зарытого у подножия скалы, помеченной двойным «К»,— первой и последней буквами моего имени.
Исключив из завещания моего недостойного двоюродного брата Myрада и столь же недостойного сына его Саука, пусть Бен-Омар потрудится вступить в деловые отношения с Томасом Антифером или его прямым наследником и действует в дальнейшем, исходя из указаний, которые получит в результате произведенных розысков.
Такова моя воля, и я требую, чтобы она была исполнена неукоснительно.
Написано собственноручно 9 февраля 1842 года в Каире, в тюрьме.