Шрифт:
Наварху и двум его слугам была отведена лучшая комната в нашем доме, и я сделал все, чтобы спасти его ногу и его жизнь. Мой отец вернулся только через несколько дней. Все это время мне приходилось рассчитывать только на собственные силы. Я давал раненому специальное обезболивающее средство. Я не стану приводить здесь его рецепт, потому что обещал это отцу. Скажу только, что в его состав входит сок трех разных растений, мед, масло и перебродившее ячменное пиво.
Когда вернулся отец, я подробно описал ему весь случай, с волнением ожидая его приговора.
— Я бы сделал все точно так же, — сказал он. — Но, надеюсь, ты понимаешь, что некоторый риск все же остается. Могут еще возникнуть некоторые осложнения.
Но, очевидно, Сохмет и Асклепий [11] были к нам благосклонны: никаких ухудшений и осложнений не возникло, и спустя двадцать пять дней строжайшего постельного режима командующий флотом смог наконец в первый раз покинуть свое ложе.
— Это просто чудо, — пробормотал он. Однако при первой же попытке ступить на больную ногу он убедился, что это не совсем так, и издал сдавленный крик и длинное проклятие. Мне стоило большого труда успокоить его.
11
Асклепий — в греческой мифологии бог врачевания.
— Конечно, так, как раньше, уже не будет, — предупредил я. — Тебе всегда придется опираться на палку или костыль. Но ведь нога спасена, господин наварх. Это все же лучше, чем быть безногим калекой.
— Мой сын прав, о господин, — поддержал меня отец.
Наварх хромая добрался до кровати и осторожно сел.
— Да-да, я понимаю. Но для меня это так неожиданно.
Это были обычные жалобы наших пациентов: нога не гнется, плечо перекошено, бедро осталось кривым. Но постепенно они привыкали к этому: человек ведь ко всему может привыкнуть, пока у него остается надежда.
В день отъезда командующий флотом настоял на том, чтобы дойти до порта самому, без помощи слуги. Он опирался, конечно, на палку, но преодолел все расстояние сам. Он велел дать нам пять золотых стотеров, но мой отец вернул их.
— Мы оба служим царице: ты на воде, я на суше. Было бы неправильным принимать за это плату.
Командующий флотом упрямо покачал головой:
— Я не возьму их обратно! Пусть они пойдут на больных, которые не служат в войске и не имеют денег.
— Хорошо, наварх, пусть так и будет, — кивнул мой отец.
Я проводил моего пациента на корабль. Он сел на стул и отставил палку.
— Тебе, Олимп, я обещаю одно: я похвалю царице твое искусство, потому что ты этого заслуживаешь. Вместо того чтобы избрать более простой путь: отнять мне ногу и избежать тем самым возможных осложнений, ты отважился лечить такую опасную рану по всем правилам твоего ремесла и с большим терпением. Такие врачи, как ты, нужны нам в Александрии в мусейоне [12] , чтобы они передавали свои знания и опыт молодым.
12
Мусейон (храм муз) — специальное учреждение, созданное при дворе египетских царей Птолемеев, где жили и работали ученые. Там находились также зоологический и ботанический сады, обсерватория и проч. С мусейоном связана деятельность математика Евклида (III в.), великого греческого ученого Архимеда и многих других.
Я улыбнулся, польщенный.
— Но я и сам еще очень юн. Вряд ли мусейон примет такого учителя. Может быть, лет через десять…
— Когда бы это ни произошло, тебе всегда будут рады, — кивнул командующий флотом.
Я не воспринял этот разговор всерьез и вскоре забыл о нем. Благодарные пациенты обещают много — каждый врач знает это. Но потом болезнь и боль забываются, и остается только радоваться, если они хотя бы здороваются с тобой при встрече.
Я уже упоминал, что согласие между царствующими супругами было только фикцией, чтобы успокоить и убаюкать народ. Однако жители Александрии быстро раскрыли этот обман. Даже среди образованных граждан Сиены возникли некоторые волнения по поводу создавшейся ситуации.
Многие римские и греческие авторы подробно описывали эти беспокойные годы после смерти Птолемея XII Авлета. Но, как мне кажется, все они при этом черпали свои сведения не из первоисточников. И хотя их сообщения нельзя назвать неправильными, все же я нахожу в них множество пробелов.
Одно можно утверждать наверняка: Клеопатра, как явствует из ее слов и дел, всегда видела Владычицей Обеих Земель только себя одну. Ее сестра Арсиноя и оба брата были в ее глазах только пешками, мимолетными тенями на полотне истории, творцом которой — в Египте или где-нибудь еще — она хотела видеть только себя.
Покойный фараон завещал, чтобы она правила страной вместе с одним из своих братьев. Поначалу так и было. Но вскоре Клеопатра ясно дала понять, что она не намерена делить власть со своим десятилетним братом-супругом Птолемеем XIII. С этим, однако, не мог согласиться стоявший за его спиной регентский совет во главе с «приемным отцом» Потином. Прежде чем ее малолетний брат успел подрасти и стать серьезным конкурентом в борьбе за власть, она сделала все, чтобы затмить его и заслужить любовь народа.