Степан Андреевич положил перед собой ноты, определил на часах минутную стрелку и уверенно начал играть: две минуты в начале второй – музыка жалобно сообщила об одиночестве и тоске, как маленьких ручейках, которые бежали между больших камней, неся на своих плечах тяжелые ветки… Три минуты в конце четвертой – постепенно сливаясь, ручейки превращались в бурную горную реку, которая уже сама двигала камни, безжалостно подмывая деревья, быстрая и сильная она неслась вперед, обретая ледяную мощь… Одна минута в начале первой – река восторженно встретилась с морем, стала теплее и спокойнее. Вода дарила всему живому свою природную энергию…

Именно эти ассоциации возникли в голове учителя. Музыка закончилась, но ему казалось, что она, многократно повторяясь, продолжалась где-то далеко в его голове. Такого душевного волнения он уже давно не испытывал. Степан Андреевич тихо опустился на стул, пальцы его рук разжались и скрипка со смычком соскользнули на пол.

В восемь утра на следующий день Степан Андреевич ждал директора школы возле его приемной. Мысли у него были разные, даже сумасшедшие. Уже на крайний случай он думал выпустить мальчика на сцену, а за кулисами играть за него. Но это было невозможно. Директор появился в 08:35 и с удивлением спросил:

– Доброе утро, чем могу помочь?

– Здравствуйте, у меня есть один ученик, который будет играть на скрипке, – произнёс Степан Андреевич.

– Вовремя, - заметил Владимир Викторович, - только список вчера передали директору тридцатой школы, а сегодня он должен направить его в администрацию, так что поторопитесь.

Степан Андреевич кивнул и решительно направился в соседнюю школу. Как назло, он не взял зонт, а на улице лил сильный дождь. Учитель не обращал на него никакого внимания.

Секретарь тридцатой школы с удивлением посмотрела на педагога, мокрого до нитки и желающего увидеть директора. Она взяла трубку и доложила о посетителе. Директор принял сразу, поскольку внимательно и заботливо относился к обитателям пятой школы.

– Парень очень выступить хочет, а я вот сомневаюсь, скрипка сложный инструмент и произведения не из простых, - взволнованно поделился учитель, любезно отказавшись от стула.

– В нашем деле главное мотивация, а уже играть вы научите, видел я ваших воспитанников, - поддержал директор.

– Да уж, научу, - выдохнул Степан Андреевич.

Директор улыбнулся, достал список и вписал Тимура.

– Его данные нужны? – спросил учитель.

– Мы сами запросим, не переживайте.

Степан Андреевич долго и крепко жал руку директора и, попрощавшись, поспешил обратно в свою школу.

Тимур сидел за партой, когда открылась дверь и в класс, весь мокрый до нитки, завалился учитель музыки. По-другому это назвать было нельзя. Он извинился за вторжение и перед всем классом огорошил Тимура, что тот будет выступать на творческом вечере.

А уже после уроков учитель музыки показывал Тимуру правильное положение пальцев на инструменте. Ученик схватывал на лету, но вдруг отложил скрипку и, шутливо нахмурившись, спросил:

– Вы же не верите, что я смогу сыграть? Что, по-вашему, я должен сделать, чтобы все получилось?

Степан Андреевич вздохнул:

– Тебе нужно играть целые сутки, - учитель выдержал паузу, - и молиться.

Ученик понял эти слова буквально. Парень играл с утра и до вечера, до уроков и после, на переменах и на уроках музыки. Степан Андреевич нисколько б не удивился, если бы его ученик сказал, что ложится спать со скрипкой.

Каждый день музыка становилась насыщенней, а движения музыканта уверенней. Казалось, будто распускался дивный цветок, менял цвет лепестков и форму бутона, все сильнее завораживая внимание. Степан Андреевич сам не заметил, как стал закрывать глаза и погружаться в очаровательные звуки, он все меньше и меньше поправлял мальчика. Тимур в свою очередь проявлял чудеса упорства. Не взирая ни на что, он играл, играл с раннего утра и до позднего вечера.

Но не молился. Потому что не умел и был не крещенный. Да и надобности в этом не испытывал. В его семье если кто и верил в бога, то внутри себя, никому не рассказывая и не показывая.

Ранним утром Степан Андреевич открыл глаза, но подняться с кровати не смог. Его мучили кашель, боль в горле и голове. Жена позвонила в школу и сообщила о болезни, а потом сразу же взялась за народные средства. Уже скоро учитель чувствовал себя совсем разбитым, ему стало трудно дышать, а температура поднялась до тридцати восьми и девяти градусов.

Врач, который пришел через час, расспросил о симптомах и начале болезни, выслушал пациента фонендоскопом, померил давление, посмотрел горло и поставил диагноз ОРВИ. Затем выписал пять разных лекарств и, собравшись, пожелал скорейшего выздоровления.